Лили затаила дыхание. Она подумала о своей политике не солги и поняла, что Роуз все-таки вывела ее на ту самую чистую воду из пословицы. Потому что причина, по которой она не хотела приглашать Лаэма Нила на день рождения дочери, не имела никакого отношения – по крайней мере самое незначительное – к уставу клуба «Нанук».
А если быть еще честнее – то и вовсе никакого. Лили сосредоточилась и снова принялась за вышивание. Широкая игла легко скользила вверх-вниз сквозь маленькие белые ячейки, закрывая их одну за другой. Лили размышляла. Ей было над чем подумать: это и операция дочери, назначенная на следующей неделе, и вышивка, которую хотелось закончить до праздника, и Лаэм Нил. Дул морской бриз, и солнце щедро светило в сад Роуз. А Лили усердно и быстро перебирала иглой, желая поскорее завершить работу.
***
Роуз вошла в комнату. Она располагалась на противоположной стороне от входа их одноэтажного дома, и выходила окном во двор, на поросший вереском склон и внешний изгиб береговой полосы залива. Стоя в дверном проеме, она сделала глубокий вдох. И начала двигаться. Она шла, это так, передвигая ногами, но в воображении она летела, расправив невидимые крылья, такие же твердые, прозрачные и нерушимые, как крылья цикады, найденной ею в саду прошлым летом. Кружа по комнате, она касалась предметов: кленовой тумбочки, письменного стола, который мама расписала рыбками, ракушками, китами и дельфинами, книг на полке, коллекции китовых фигурок. Здесь она задержалась, убедившись, что коснулась пальцами каждого кита, сделанного из дерева, из мыльного камня, из кости.
Она чувствовала силу китов. Они млекопитающие, такие же, как она сама. Они дышат воздухом и воспитывают детей. Теперь ее крылья превратились в плавники. Роуз нырнула под поверхность воды и легко поплыла с китами. Она чувствовала, как вода омывает ее тело по мере того, как она уходила все глубже и глубже… Она продолжала касаться предметов в комнате, всех тех драгоценных вещей, которые напоминали ей о жизни, о маме.
К тому времени как она добралась до стены, рядом с которой стояла ее кровать, глаза ее были полны соленой воды. Он смахнула слезы, глядя на восемь квадратных вышивок, подаренных ей на дни рождения. Каждый год ее жизни мама делала для нее вышивку. Теперь Роуз пристально рассматривала их.
На первой был изображен сельский дом с черной дверью и розовыми ставнями с прорезными сердечками и сад, полный лилий и роз.
