Она быстро выдернула руку, закрыла ладонями уши и повернулась к нему спиной.
— Мартина, ради Бога. — Он потянулся к ней, но она отстранилась и, обхватив колени руками, уткнулась в них лицом.
Он покачал головой.
— Ты ведешь себя так, будто любовь — это страшное проклятие, — заметил Райнульф.
— А разве нет? — сидя к нему спиной, спросила она. — Вспомни, что любовь сделала с моей матерью. Она отняла у нее силы, она уничтожила ее. Ведь мама так сильно любила Журдена. Просто боготворила его! Надеялась, что он женится на ней, после смерти твоей матери, и он не разубеждал ее. Но теперь-то я знаю, что бароны никогда не женятся на своих любовницах, не так ли?
— Да, не женятся, — согласился Райнульф.
— А мама этого не знала. Она просто верила в силу любви. Она была глупенькая. — Мартина повернулась лицом к брату. — А я нет. Замужество, может быть, и неизбежно, но любовь — это ловушка, и я не попадусь в расставленные ею сети.
— Но любовь ведь не всегда ловушка, сестра. Любовь может принести и счастье, может освободить твою душу, она может…
— Освободить душу?! — Мартина зло рассмеялась. — Душа моей матери принадлежала Журдену. Когда он женился на этой тринадцатилетней наследнице большого состояния и бросил маму, то забрал с собой и ее душу. У мамы ничего не осталось, после того как он отверг ее, кроме одиночества и опустошенности.
К горлу подступил комок. Мартина опустила веки и потерла глаза. Образ, часто являвшийся ей во сне и наяву, опять возник перед ней: роскошное свадебное платье из светло-зеленого шелка с золотыми нитями, украшенное тысячами крохотных блестящих бусинок, плывет по покрытой мелкой рябью поверхности озера. Платье, которое ее мама сшила для своей так и не состоявшейся свадьбы. Платье, в котором она, лишившись надежды, свела счеты с жизнью, в отчаянии бросившись в темную глубокую прохладу озера.
Эти видения доставляли Мартине жгучую боль, которая только росла и росла, превосходя по своей силе чувство одиночества и горе утраты. Эта боль стала для нее чем-то осязаемым, почти живым, темным и тяжелым, что поднималось изнутри, сдавливая ее словно цепями.
Мартина открыла глаза и увидела, что брат смотрит на нее печальным и немного беспомощным взглядом.
Глубоко и прерывисто вздохнув, она сделала слабую попытку улыбнуться.
— Говорят, в Англии не бывает лета. Наверное, это правда, потому что чем ближе мы подплываем к ее берегам, тем становится все холоднее…
Ее голос вдруг прервался. Она больно закусила губу, не позволяя себе расплакаться.
