Навеки моя | страница 55
– Ни дяди, ни тети, ни двоюродного брата?
– Нет. Были дядя Лу и тетя Ида, но они не были настоящими родственниками – Лу был папиным компаньоном.
Бартоломью отбросил полотенце и сел за стол:
– Компаньоном по адвокатской практике? Причард сказал, что его дядя услышал о вас от своего партнера в бизнесе. Это дядя Лу уговорил вас принять предложение Причарда?
– Собственно говоря, это была моя идея. Я работала секретарем в адвокатской конторе, так что это я первой вскрыла и прочла письмо адвоката мистера Монтира. Когда мой отец умер, я вспомнила о письме. Покинуть Цинциннати и начать совершенно новую жизнь в новом месте казалось мне хорошим способом оставить прошлое позади, поэтому я написала ответ и приняла предложение.
– Почему же вы не могли остаться у своих друзей?
– Положение было очень сложным, мистер Нун.
Он прошел к камину:
– Сегодня утром я был Бартоломью. Мне нравится, когда вы называете меня по имени.
Она взглянула на него и попыталась улыбнуться:
– Простите меня… Бартоломью.
– Не обращайте внимания, – он наклонился и поворошил поленья кочергой. – Эри, у вас неприятности?
Ее глаза тревожно расширились:
– Нет, нет, конечно же, нет.
Резко повернувшись к ней, Бартоломью поймал ее руку в свою. Его взгляд, устремлённый на нее, был серьезным и вопрошающим:
– Если это так, я бы хотел помочь.
Боясь, что расплачется или опозорит себя еще больше, бросившись к нему в объятия, она отняла свою руку и пошла готовить обед.
Бартоломью смотрел на нее, ухватившись за спинку стула так, что у него побелели костяшки пальцев, он боролся с желанием подойти к ней. Если у нее были неприятности, то это дело Причарда, а вовсе не его. Но эта мысль не принесла ему облегчения, ведь еж знал, каким туповатым и бесчувственным был этот юноша. Бартоломью смотрел на нежный изгиб ее спины и грациозный наклон головы – она изучала содержимое шкафа. Как же он жаждал поцеловать эту белую лебединую шейку! Он представил, как она поворачивается в его объятиях, предлагая ему свои губы. Кровь его разгорелась, а сердце мчалось галопом, как молодой бычок на родео. Он презрительно рассмеялся про себя над тщетностью своих мечтаний; вот он страдает из-за любви к женщине, обладать которой он не будет никогда, даже если произойдет чудо и она ответит ему взаимностью. Еще никогда он так не сожалел о своей женитьбе.
– Бартоломью?
Он судорожно вздрогнул при звуках своего имени.
– Вы не расскажете мне о мистере Монтире? О том, какой он, я имею в виду.