Она сама чувствовала сочащийся из нее медовый нектар.
Шариф поудобнее устроился над ней, и его плоть сильно и твердо вошла в нее. Глядя в его миндалевидные глаза цвета ночного неба, Тэмпл слегка поморщилась оттого, что он слишком глубоко проник в нее. Но удовольствие оказалось сильнее боли. Теперь эти двое образовывали отдельный мир, в котором не осталось места ни логике, ни уму. Исчезли христианка и мусульманин — остались только два дикаря, распластавшихся под знойным солнцем пустыни, желающих испробовать все запретные плотские удовольствия. Со звериной страстью и первобытной чувственностью они занимались любовью, доступной не многим смертным. Эти двое с радостью отдавали себя друг другу. Тэмпл стонала, перебирала ногами, двигалась в такт движениям тела возлюбленного, вынуждая его продвигаться все глубже и глубже. Тепло, исходящее от пылающей пустынной земли, смешивалось с жаром их тел. Тэмпл во всем подчинялась Шарифу. Он положил руки ей на колени, требуя, чтобы она развела ноги как можно шире, и она подчинилась.
Он воображал себя завоевателем, а ее пленницей, а Тэмпл считала, что все наоборот: ведь это она удерживала его глубоко в недрах своего тела. Женщина раздвинула ноги так широко, как только могла, ее нежное тело открывалось навстречу его мужской агрессивной требовательности.
Она все отдаст ему, ничего не сохранив для себя, но и от него потребует полной отдачи. Она не отпустит его, прежде чем все, что предназначено ей, не станет ее.
Тэмпл и не догадывалась, что на свете существует такая сильная страсть. Она и не мечтала о том, чтобы испытать такие сильные чувства к мужчине.
Теперь для нее не имело никакого значения, что любовником ее был дикий бедуин, который выкрал ее и держал в плену. Все, что раньше имело смысл, стало безразличным. Сейчас главным было то, что он гладит ее тело, целует ее губы и глубоко-глубоко входит в нее своим мужским естеством.
Все желания Тэмпл свелись к одному: лежать в шатре с нагим предводителем бедуинов и наслаждаться его любовью, примитивной, чувственной и дикой. Она прекрасно понимала, не испытывая при этом даже намека на стыд, что сделает все, о чем ни попросит этот варвар. Она станет тем, чем он захочет.
Полностью подчинившись воле и ритму своего возлюбленного, Тэмпл почувствовала, что вот-вот достигнет апогея. Она покрепче обвила руками его шею и прильнула губами к его губам.
Шариф почувствовал, что его возлюбленная скоро взойдет на вершину блаженства. Он подложил руки под лопатки Тэмпл и начал целовать ее. Он ритмично входил в нее, словно прилив, окропляющий влагой морское побережье.
