Старый шейх скинул длинную белую верхнюю рубаху и прикрыл ею тело женщины. Тариз уже щупал у нее пульс. Женщина приоткрыла глаза. — Она увидела двух темнокожих мужчин, склонившихся над ней, и ужас исказил ее черты.
— Мы не причиним вам зла, — сказал шейх и потянулся за бурдюком из козлиной кожи.
Смочив губы водой, женщина спросила:
— Вы арабы?
— Да, — подтвердил шейх Азиз Ибрагим Хамид и потянулся за ребенком.
— Мой сын… — едва не разрыдалась бедняжка. — Пожалуйста… заберите его с собой.
— Мы заберем вас обоих, — утешил ее шейх, убирая со лба женщины слипшиеся от крови волосы.
Держа плачущего младенца на одной руке, вторую он протянул Таризу, чтобы тот налил в ладонь немного воды. Он поднес свою ладонь к губам мальчика, и тот чудесным образом перестал плакать и жадно прильнул к ладони спасителя.
— Мы возьмем вас с собой в лагерь, а когда вы почувствуете себя лучше, мы…
— Нет, — слабо прошептала женщина. — Я не доживу… — Тариз и шейх знали, что она говорит правду. — Выслушайте меня… — взмолилась женщина. — Я так много должна сказать вам, и у меня так мало на это времени…
Кивая и успокаивая молодую женщину, двое арабов выслушали душераздирающий рассказ. Они узнали, что эти двое англичан приехали в арабские пустыни на раскопки. Они так сильно любили своего малыша, что не смогли с ним расстаться и взяли его с собой.
Тем печальным утром англичане с ребенком в сопровождении местных проводников оставили свой караван и двинулись самостоятельно через северную часть полуострова. Не прошло и часа, как на них напали одетые в черное всадники, вооруженные ружьями европейского образца. Бежать было некуда, прятаться негде.
Бандиты окружили маленький караван. Проводники бросились врассыпную, их тут же зарезали. В отчаянии муж несчастной попытался вступить с бандитами в переговоры. Они даже слушать его не стали, просто выстрелили в него. Но он умер не сразу. Тяжело раненный, он лежал в нескольких футах от того места, где бандиты издевались и мучили его жену. Насытившись замученной женщиной, они — через несколько часов — прострелили ему голову, отчего молодой человек и умер, а женщину с ребенком оставили погибать в песках.
Пока она говорила, старый шейх вынул из кулачка ребенка потемневшую латунную гильзу. Повертев ее, он увидел знакомое клеймо.
На глаза его навернулись слезы сострадания. Шейх выдавил из себя: — Это турки.
— Да, — подтвердила женщина, — я слышала, как они говорили о своем главаре, султане Хусейне.
