В «Пророке» Калила Джебрана женщина просит Альмустафу рассказать о боли. Не мог бы Ты прокомментировать данный отрывок?
И просила женщина: «Скажи нам о Боли».
И Альмустафа сказал:
«Ваша боль — это раскалывание раковины,
которая заключает ваше понимание.
Как косточка плода должна расколоться,
чтобы его сердцевина предстала солнцу,
так и вы должны познать боль.
Если бы ваше сердце не уставало изумляться
каждодневным чудесам жизни,
то ваша боль казалась бы вам не менее изумительной, чем
ваша радость.
И вы приняли бы времена года своего сердца,
как всегда принимали времена года,
проходящие над вашими полями.
И вы безмятежно
смотрели бы сквозь зимы своей печали.
Многое из вашей боли избрано вами самими.
Это горькое зелье,
которым лекарь в вас исцеляет ваше больное Я.
Поэтому доверьтесь лекарю
и пейте его лекарства в молчании и спокойствии:
Ибо его руку, пусть тяжелую и жесткую,
направляет заботливая рука Незримого.
И хотя обжигает вам губы чаша,
которую он подносит;
она сделана из глины,
которую Гончар смочил
своими святыми слезами».
Мне кажется, что даже человеку масштаба Калила Джебрана очень трудно отказаться от свойственного мужчине глубоко укоренившегося шовинистического отношения к женщине. Я говорю это потому, что утверждения Альмустафы, в основном, правильны, но все же они упускают нечто очень важное.
Альмустафа забывает, что вопрос задала женщина, и его ответ очень обобщен, он относится как к мужчине, так и к женщине. Но вся правда в том, что боль и страдания, выпавшие на долю женщины, в тысячи раз превосходят страдания мужчины. Поэтому я и говорю, что Альмустафа дает общий ответ, но не отвечает женщине, задавшей этот вопрос. И до тех пор, пока ответ на этот вопрос не раскроет истинных причин женских страданий, ответ не будет исчерпывающим, каким бы глубоким он ни казался. Этот ответ кажется академическим, философским.
Альмустафа не проясняет того, какие страдания мужчина причинил женщине, и это вопрос не сегодняшнего дня, а тысячелетий. Он даже не затрагивает его. Наоборот, он повторяет то, чем всегда занимались церковники и политики — утешениями. За красивыми словами нет ничего, кроме утешений. Но утешение не может заменить истину.
И просила женщина…
