Не прошло и недели, как лорд Свонборо прислал ему письмо. В мальчишеских каракулях угадывалось отчаяние.
«Харроу это тюрьма, – писал он, – надзиратели скоты, и меня уже дважды лупили без всяких причин».
Зная любовь Ниниана к провокациям, его опекун отнесся к такому сообщению без особого доверия, но решил отправиться в воскресенье в Харроу.
Отвечая Ниниану, он сообщил о своем намерении и получил короткую записку. Мальчик требовал, чтобы опекун привез с собой мадемуазель де Барант.
Эта детская влюбленность в танцовщицу привела Джерваса в замешательство и в то же время огорчила его. Он не знал, где она живет, не представлял, с какой стати ей откликаться на предложение нахального мальчишки, которого она и видела-то всего два раза в жизни. Но разочарованный Ниниан вполне мог устроить скандал, и Джервас подумал, что ему стоит разыскать Розали и уговорить ее поехать, а при случае и сломать ее сопротивление.
Отправив печальное объяснение лорду Элстону, с которым они договорились отправиться на бал, он послал лакея в Седлерз-Уэллз и велел ему заказать ложу. Джервас пришел к выводу, что балет – не слишком утомительное зрелище и смотреть его куда приятнее, чем беседовать с дамами, не сумевшими наставить рога своим мужьям прошлой весной.
Он еще не кончил одеваться для театра, когда Парри доложил ему о появлении лорда Элстона.
– Передай Тимоти, что экипаж должен быть готов через десять минут, – приказал он дворецкому, а потом спустился в холл к своему приятелю, собираясь выслушать его упреки за перемену планов.
Белокурый господин ждал его в зеленой гостиной и уже успел подкрепиться бокалом портвейна.
– Я убежден, что положение твоего нового друга упрочилось, – сказал он, – но мне жаль старого Ричарда.
Джервас взял графин и ответил:
– Моя мать нуждалась в нем больше, чем я, и мне не хотелось лишать ее столь преданного слуги. Ричард хорошо выучил Парри, и в доме все идет своим чередом. К тому же я ни с кем не желаю встречаться, кроме тебя.
– И, тем не менее, ты без всяких объявлений отверг мое общество. Может быть, у тебя свидание с какой-то юной особой?
– Я еду в Седлерз-Уэллз.
Это известие явно взволновало маркиза. Он вновь поддержал себя портвейном и промолвил:
– Наверное, ты шутишь?
– Вовсе нет. Я должен благодарить Ниниана, это он познакомил меня с актерами балета.
– Он слишком молод, ему рано повесничать, – возразил Дэмон Лоуэлл. – А раз у него перед глазами пример безукоризненного поведения, то ситуация становится просто непостижимой. По-моему, ты скоро утратишь интерес к разгульной жизни.
