— Мы проспали? — спросила она.
— Что мы можем проспать, кроме жизни? — вздохнул он.
— Завтрак, например… Утренний кофе.
— Нет, думаю, мы проснулись почти вовремя…
Кинг встал — совсем не потому, что ему так уж сильно хотелось кофе. Просто чувство вины стало почти непереносимым.
Он попытался убежать от нее, от себя самого и вообще — просто перейти в другое измерение, пусть это измерение похоже не на волшебный лес Мерлина, а на простую кухню.
— Я принесу тебе кофе, — пообещал он Ирине и подумал: «Боже, я словно спасаюсь бегством, ложью и торопливыми обещаниями. Ищу более простую дорогу, минуя сложный путь правды…»
Пока кипел чайник, он положил в турку четыре ложки арабики — остатка родительской помощи, потом залил кофе крутым кипятком и поставил на огонь. Впервые за долгие годы ему не понравился внешний вид кофе. И еще ему не нравилась эта кухня с нарисованными кирпичиками, не нравился вид из окна и вообще не нравился он сам. О, как было бы просто все переиначить, начав с кухни, хотя бы с нее, а потом приступить к самому главному — к самому себе!
Рядом с Мышкой следовало бы оказаться принцу из сказки, а он-то принцем не был.
«Да полноте, как можно сделать принца из бревна», — усмехнулся он, и, точно услышав его, кофе, сердито буркнув, вылился на плиту. Последняя капля сегодняшних горьких разочарований, подумал он. И вот ведь странность — помогло! Ушла эта тупая боль, оставив только недовольство самим собой, но от этого никуда не деться…
— Кофе убежал, — мрачно констатировал он. — Ты в полном дерьме… Ты будешь пребывать там долго, возможно, до собственного отбытия в запредельность, тебе остается только смириться с этим… Как и с тем, что маленькая чистая девочка с распахнутыми глазами — не про вашу честь, стареющий бонвиван…
Теперь ему стало совсем легко, поскольку нет ничего утешительнее, чем осознание своего положения, особенно безнадежного… Смирившись, понимаешь, что бывает и хуже…
Он преспокойно вытер плиту и отправился в комнату, где его ждала женщина, такая же, как он сам… Понятная. Понимающая. И черт с ней, с любовью…
«В мире присутствует простота, и — откройте ей ворота, — процитировал он кого-то, кого и сам не помнил. — Естественность превыше глубоких чувств…»
Но, несмотря на все его ухищрения, в глубине души он был с этим уже не согласен.
Или он не был с этим согласен всей душой?
* * *
Неприятности начались сразу.
Как раз в тот момент, когда Мышка, одеваясь в ненавистное пальто, обдумывала, не пройти ли ей мимо ненавистной школы, в дверь позвонили.
