Из-за горизонта катился рассвет, и небо приобрело багрово-синий оттенок – словно забрызганный кровью бархат. Дарину передернуло от этого невольного сравнения.
Видимо, в доме услышали их приближение: зажегся свет в холле, дверь распахнулась. Всадники остановились у парадной двери. Иэн спешился с Феба медленно, осторожно и помог Дарине. Выглядел он усталым.
К ним спускался человек в ночном колпаке и халате, со свечой в руке. Ветер пытался украсть пламя с фитиля. Украл.
– Леди Литгоу? Мы ждали вас. Прошу, следуйте за мной в дом.
– Подождите. – Она обернулась к Иэну. Тот подошел и обнял ее. – Ты позавтракаешь или...
– Или. – Он поцеловал ее. – Мне нужно спешить, если я желаю сделать все, как задумал.
– Ты поедешь верхом? Это опасно, ты один. Возьми одну из карет Беатрис. Беа не будет возражать.
– Карета – слишком медленное средство передвижения. Верхом я доберусь вдвое быстрее. Не беспокойся, ничего со мной не случится.
– Я надеюсь, – проворчала Дарина.
Он крепко обнял ее, потом отодвинулся и вставил ногу в стремя. Усевшись в седло, Иэн кивнул Дарине:
– Мы увидимся завтра. Я пришлю за тобой, хорошо? А ты постарайся уладить все свои дела с Эваном.
– Хорошо, Иэн...
Ртуть солнечных лучей выливалась с небес на плечи так тяжело, что Иэн сгибался в седле.
Лесная дорога сытой змеей неторопливо ползла вдаль. Иэн обеими руками вцепился в поводья и гриву Феба, заставляя коня идти вперед, не сбавляя шага. У него осталось слишком мало времени, чтобы позволить себе остановиться. Он знал, что остановиться – значит умереть. Вперед, только вперед. Он натягивал поводья лошади так, что Феб недовольно мотал головой.
Когда солнце достигло зенита, Иэн понял, что остановки не избежать.
Дорогу пересек по-детски веселый ручей, торопливо бежавший из лесной чащи. Повернув Феба, Иэн въехал в густую прохладу еловых ветвей, в терпкий запах хвои. Через некоторое время открылась поляна, где среди каменной россыпи и брал начало ручей. Иэн сполз с коня, а вышколенный Феб деликатно отошел на пару шагов и, воспользовавшись случаем, с завидным энтузиазмом начал жевать траву.
Вода в ручье оказалась хрустально-ледяной. Иэн долго лежал в ней щекой, в кожу вдавились мелкие камешки. Вода текла и текла перед глазами, убегая вдаль, унося песчинки и мысли. Иэн почти не видел ее; мир пульсировал, словно кошачий зрачок, стремительно менял цвета. Камень, лежавший у ручья, оскалил зеленые мшистые зубы.
Иэн перевернулся на спину, глядя вверх, туда, где оранжевой чернотой сияло небо. Оно надвигалось, распахивало жадную пасть, дышало смрадом. Оно было голодно.
