~Сколько их, куда их гонят…
А.С. Пушкин
Часто, глядя на студента Хведорова мерцающим взглядом, Кусичка Крант говорила:
— Знаете, Хведоров, я решила посвятить кино всю, всю жизнь.
— И напрасно, — угрюмо отвечал студент, — всю жизнь — это очень много. Посвятите ему лет десять — пятнадцать, а больше не посвящайте.
— Нет. Вы все шутите, а я серьезно. Я создана для экрана. Не правда ли, у меня фотогеничное лицо?
— Фотогеничное-то оно фотогеничное, только что от того толку, раз на нем бороды нет.
— К-какой б-бороды?
— Обыкновенной. Из волос. Теперь, я слышал, фотогеничные лица без бороды не в ходу.
Кусичка Крант морщила малообещающий лобик и задумывалась. Потом облегченно вздыхала.
— Так то у мужчин. А я женщина.
— У женщин тоже. Я знаю. Мне один король режиссеров говорил. Ей-богу.
— Нет. Вы все шутите, а я серьезно… Вы, Хведоров, не любите кино. Это ужасно.
— Не люблю, Кусичка. Уж такой я человек. Бесчувственный. Горбатого, как говорится, могила исправит.
— Как это исправит горбатого? Разве горб у горбатого можно исправить?
Студент Хведоров пристально смотрел на Кусичку Крант. Ее глаза честно и доверчиво смотрели в студентовы — лживые и хитрые.
— Видите ли, этот способ лечения горбатых граждан ведет свое начало с одиннадцатого века. Делается это очень просто. Роют яму. Потом сажают в нее горбатого человека и засыпают землей. Через недели две яму разрывают и вынимают оттуда пациента. И что же? Горба и в помине нет.
— Вы шутите!
— Серьезно!
Когда Кусичка окончила киностудию, ее жизнь резко изменилась.
Кусичка вставала в шесть часов утра и отправлялась на кинофабрику. Возвращалась поздно вечером усталая, голодная, но торжествующая.
— Ну, как ваши дела? — спрашивал Хведоров вежливо. — Снимаетесь все?
— Еще как.
— Небось от этих «сатурнов» глаза болят?
— Каких там «сатурнов»?! Вы с ума сошли! От юпитеров. Нет, не болят. Привыкла.
— Hу, как там на фабрике? Хорошо?
— Ого!
— Кадры большие?
— Ничего себе. Спасибо.
— Диафрагма не побаливает?
— Вы с ума сошли! Вы знаете, что такое диафрагма?
— Не знаю.
— То-то. Раз не знаете, не говорите.
— Я ничего такого не говорил… Ведь я, собственно говоря, не питаю против диафрагмы никакой вражды.
— То-то.
— А режиссер хороший?
— Ничего себе. Крепкий режиссер.
— Вероятно, страдает от наплыва?
— От него нельзя страдать. Наплыв — это киноприем.
— Ну, это смотря какой наплыв. Если наплыв киноартистов, то от него. даже запрещенные приемы бокса не помогут.
