– Заходите, – Пенфеев, и так не слишком улыбчивый, нынешним утром выглядел вовсе как каменная статуя. – Садитесь.
Шеф восседал в торце стола – длинного, наводящего на мысль о важных и ответственных совещаниях. Павел пересек кабинет, не в силах сбросить с лица нелепую извиняющуюся улыбку, и притулился на стуле сбоку, метрах в двух от Пенфеева.
– Вы почему на работу опаздываете? – Пенфеев бросил сквозь очки взгляд, замороженный до состояния углекислотного льда. – Почему я должен искать вас целый час, а ваша медсестра даже не знает, где вы и придете ли вообще? Что вы такое вообще себе позволяете?
– Извините, Игорь Петрович, – заискивающим тоном пролепетал Мятликов. – Так получилось. Я ведь никогда не опаздываю, правда, коллеги могут подтвердить… И ведь не на целый час, а только на полчаса…
– Я теперь лично буду проверять вас каждый день, – сообщил замглавного. – Буду звонить вам в кабинет каждое утро без пяти восемь, и если, не дай бог, вас не будет на рабочем месте, будем принимать соответствующие оргвыводы.
– Да-да, конечно, Игорь Петрович. Прошу прощения, Игорь Петрович.
– Ну а про беременную что скажете? – Пенфеев пристально уставился на Мятликова; во взоре его сквозь лед пробилось чувство – увы, никак не теплое. Административное раздражение, желание прихлопнуть поганца-подчиненного на месте. Размазать его по полу тонким слоем жидкого дерьмеца, без шанса на помилование.
– Э-э… – промямлил Павел. – Извините, я слышал, что беременная умерла. Но ведь я не имею к этому отношения… Это как бы сфера не моя, а реаниматоров. Если они не смогли, то я-то тут, прошу прощения, при чем?
– Вы у нас врач высшей категории? – сухо уточнил Пенфеев, прервав расстрел глазами и углубившись в перебирание бумаг, лежащих на столе.
– Да, Игорь Петрович. Высшей.
– Высшей, значит… Когда подтверждали категорию?
– Три года назад. Два года еще осталось…
– Более того, вы у нас – ведущий специалист по ультразвуковому исследованию беременности. Я не ошибаюсь?
– Нет, Игорь Петрович. В смысле, да. Да, я – ведущий специалист.
– И как же вы тогда объясните то, что после двух исследований не увидели выраженную патологию плода? – Шеф вновь поднял глаза, воткнул в Мятликова кинжальный взгляд и бедному Паше снова захотелось залезть под стол. – Генетики говорят, что такое на УЗИ не увидеть нельзя. Говорят, что там комплекс хромосомных мутаций. Набор врожденных аномалий, практически несовместимых с жизнью. А вы написали два нормальных заключения за два дня. Вот они, – Пенфеев извлек из папочки две ксерокопии протоколов и выложил их перед Павлом. – Их писали вы?
