Мимо прогремела двуколка, следом – элегантный экипаж, запряженный четверкой лошадей. У Александра запершило в горле от поднятой пыли. В семье отец запрещал упоминать о происхождении деда. Виктор Каролис был наследником человека, у которого достало предвидения скупить огромные земли там, где сейчас стоит Нью-Йорк, когда на этом месте были сплошь болота и фермы. Человека, который никогда не продавал то, что однажды приобрел, который гениально разбирался в вопросах недвижимости и знал все о торговом флоте. А еще Виктор был сыном человека, родившегося в хибарке под соломенной крышей в неприметной деревушке, затерявшейся на равнинах Венгрии, и в этом позоре Виктор не хотел признаваться даже самому себе. Разбогатев, он сразу же позаботился выдумать генеалогическое древо, по которому фамилия Каролисов восходила к древнему дворянскому роду. А потом породнился с Шермехонами.
Александр прошел мимо позолоченных ворот, ведущих к красному кирпичному особняку Де Пейстеров. Их род был таким же старинным, как и род Шермехонов. Однажды, когда Александр был совсем маленьким и его мать была еще жива, он случайно услышал, как мать говорила отцу, что младшая Де Пейстер станет отличной партией. Александр усмехнулся, вспоминая ответ отца. «Младшая Де Пейстер! – презрительно повторил внук геоского батрака. – Александр будет самым богатым женихом штата, если не всей страны. Когда дойдет до женитьбы, нам потребуются потомки голландских переселенцев».
Отец хотел, чтобы в его внуках текла кровь английских аристократов. В двадцать один год Александру предстояло совершить большое турне по Европе для завершения образования. Он знал, что не должен вернуться холостяком. «Никаких испанских или итальянских дворянок, – предупреждал отец. – Они все католички». Отец при этом вздрогнул. Семьи, принадлежащие к высшей знати, ведут свои родословные от первых голландских переселенцев, все они протестанты. Высший свет не примет католичку, будь она хоть принцессой. Отец Виктора, католик по рождению, распорядился, чтобы его тайком похоронили по католическому обряду. Но об этом никто не знал, даже Александр. «Только дочь английского аристократа, – настаивал отец, – соглашайся не меньше, чем на дочь графа».
Александр послушно обещал, что его будущая невеста будет отвечать всем отцовским требованиям. Он поддал камень ногой в башмаке из телячьей кожи ручной работы. В этот миг он меньше всего думал о женитьбе. Его мучил вопрос, где лучше всего расстаться с тяготившей его невинностью.
