В растерянности она остановилась у первой же двери и, повернув ручку, она изо всех сил нажала на дверь плечом. Дверь раскрылась гораздо легче, чем она ожидала, и Пичи, с размаху грохнувшись на полированный мраморный пол, проскользнула по нему дальше и врезалась с треском в дубовый сундук.
— Черт возьми! — растирая ушибленную голову, она заругалась. Но тут же вскочила и побежала обратно к двери, захлопнула ее и стала перед ней. Пичи тяжело дышала и слышала стук собственного сердца.
— Кто ты и что ты тут делаешь? — спросил кто-то низким голосом. Она взвизгнула от испуга, но, увидев мужчину, притаилась.
Горячие слезы падали на ее щеки так обильно, что ее блузка промокла.
— Кто ты? — опять спросил голос. Пичи поняла, что такой голос должен принадлежать очень большому человеку. Возможно, он тоже закован в сталь, как тот, которого она убила.
Ей придется открыться этому человеку, так как если попытаться бежать, он поймает ее.
— Я этого не хотела, — пропищала она. — Его голова сама отвалилась! Он… он упал на свой топор… Его голова… Она покатилась по залу. А оставшиеся от него части разбились вдребезги! Это не моя вина!
Изумленный ее слезами и ее рассказом, и самим присутствием ее в его спальне, Сенека нахмурил брови.
— О ком ты говоришь?
— О солдате в стальной одежде, — постаралась объяснить она. — Он упал и разлетелся на куски.
При неярком свете камина Сенека еле видел ее, но ясно слышал. Ее необычный акцент говорил о том, что она не только не из дворцовой прислуги, но и не жительница Авентины.
— Выйди из тени, — сказал он.
Его голос был холоден как северный ветер. Она медленно повернулась и зажмурила глаза, боясь увидеть его металлический костюм. Потом сжала кулаки и, молясь так, как она никогда не молилась, раскрыла глаза.
На мужчине не было железной одежды. Он, наоборот, был почти раздет. На его худощавой фигуре красовались только белоснежные кальсоны. Они были такие ослепительно белые, белее чем снег на вершинах гор Аппалачей, таких она, конечно, никогда не видела. По бокам вились золотые шнуры, подчеркивая мускулы его бедер.
У Пичи задрожали колени. Он стоял перед огромным, красиво украшенным камином. Мягкий свет камина освещал его густые, вьющиеся волосы. Его волосы… они были черными! Черными как уголь, как воронье крыло, как полночь.
Волнующая мысль внезапно мелькнула у нее в голове: «Может это принц Сенека?»
— Вы… Вас зовут… — Ее голос ослаб. Она подняла голову и рассмотрела его более внимательно. Нет, решила она, это не Сенека. У этого мужчины не было золотой короны с драгоценностями. А ведь каждому известно, что короли никогда не снимают свои короны, даже, когда ложатся спать. И, конечно, они не разгуливают голые по пояс, как он, а носят всегда красные бархатные мантии.
