— Вот это другое дело, — сказал кто-то. — Один доллар!
— Будь справедливым, Ангус, — урезонил его другой мужчина. — Ты прекрасно знаешь, что оно стоит вдвое дороже. Два доллара!
Охваченная ужасом, Филаделфия поняла, что в основе всего лежит тайный сговор. Чтобы отомстить банку за их потери, эти люди сговорились покупать произведения искусства и ювелирные украшения за сущие гроши.
— Нет! Прекратите немедленно аукцион! — Филаделфия вскочила и побежала к аукционисту. Она видела удивление на его лице, но уже не могла себя контролировать. Она вытащила прелестное жемчужное ожерелье из дорогого футляра, откинула вуаль и повернулась лицом к покупателям.
Повисла неловкая пауза. Море лиц перед ней внезапно слилось в одно пятно.
— Вы говорите, что не будете платить сумасшедшие деньги за имущество обанкротившегося должника. Это ваше право. Но кто позволил вам оскорблять эту чудесную вещь, принижая ее ценность и стоимость?
Она вышла вперед, подняла повыше жемчуг, и он каскадом заструился у нее между пальцами.
— Взгляните на эти жемчужины! Перед вами три дюжины безупречно подобранных жемчужин, совершенных по своему размеру и цвету. Но это еще не все.
Филаделфия впервые открыто посмотрела на аудиторию и встретилась взглядом со старым мужчиной. Она с мольбой взглянула в его доброе лицо, и голос ее смягчился:
— Доктор Ричардз! Вы должны помнить историю, которую мой отец рассказывал вам об этом жемчуге. Он как раз только что вернулся из Сан-Франциско и пригласил вас на обед, чтобы показать свое последнее приобретение.
— Оно куплено на деньги вкладчиков? — поинтересовался грубый мужской голос из середины комнаты.
Филаделфия острым взглядом окинула ряды.
— Кто это сказал? — Не дождавшись ответа, она прошла в центр прохода. — Неужели вы такой трус, что, бросая оскорбления, не осмеливаетесь показать свое лицо?
Раздалось какое-то непонятное шарканье, прежде чем она увидела вставшего с места мужчину в коричневом, в клеточку, костюме.
— Сэр, здесь аукцион. У вас есть деньги, чтобы купить этот бесценный жемчуг, или вы один из вынюхивающих сенсации репортеров?
Он начал кричать о правах прессы узнавать правду, и Филаделфия поняла, что ее догадка оказалась верной. Сидевшие рядом стали протестовать. Сливки чикагского общества так же, как и она, не жаловали прессу.
Почувствовав победу, она ткнула пальцем в мужчину.
— Это частный дом, и, пока аукцион не закончится, он будет моим домом. Ваше присутствие здесь, сэр, нежелательно. — Она повернулась к аукционисту: — Мистер Гувер, я требую, чтобы вы немедленно убрали отсюда этого человека.
