— Что вы делаете? — спросила Эйми.
— То, что вы сказали.
Он заглянул в оставшиеся пакеты и определил их в морозилку.
— Так не делают, — раздраженно вздохнула Эйми.
— Почему же? Так проще. — Он вынул из сумки бутылочку с перекисью и подошел к столу.
— Спасибо.
Эйми потянулась к пузырьку — какой заботливый! Купил перекись, а ведь она не просила!
Не обращая внимания на ее протянутую руку, он откупорил бутылочку.
— Будет щипать.
На рану полилась шипучая и жгучая перекись. Эйми с шумом втянула в себя воздух.
— Извините, — произнес Ланс. Жидкость заструилась по голени. Бофорт размазал перекись по колену Эйми. От его прикосновения по ее ноге до самых бедер пробежали мурашки.
Она запаниковала: Господи, когда она в последний раз брила ноги? Слава Богу, в том отеле, где она остановилась, была бритва. Хоть одно утешение! Его прикосновение, его запах, его близость сводили ее с ума. Если он догадается об этом, то она умрет! Просто умрет, и все!
Он нагнулся еще ниже и подул на колено.
Эйми легонько взвизгнула.
— Извините, — повторил он и положил руку на ее бедро, чтобы она не дергалась, пока он обрабатывает рану.
Стараясь не двигаться и не дышать, Эйми смотрела на его профиль. Она снова поразилась тому, насколько его ресницы и брови темнее волос. Они были почти черными, в отличие от волос, которые золотисто-каштановыми прядками ниспадали ему на плечи. Присмотревшись, она заметила одну странную вещь: его волосы не редели возле лба, как у большинства людей, а располагались плотно, волосок к волоску. Она покосилась на него. Он что, парик носит?
При этой мысли Эйми едва сдержала смех: подумать только, красавчик Ланс Бофорт преждевременно начал лысеть и тщетно пытается это скрыть! Вот глупый! С такими внешними данными он и лысым выглядел бы сексапильно. Некоторые мужчины даже считают, что быть лысым — это круто, и специально бреются наголо.
Внезапно их взгляды встретились.
Их лица были совсем близко, словно он собирался ее поцеловать. Интересно, как это — целоваться с ним? При этой мысли Эйми обожгло жаром.
Тут Ланс резко выпрямился и отступил назад.
— Не так уж вы сильно поранились.
— Да, не сильно, — подтвердила она, изо всех сил стараясь не краснеть.
Он прищурился:
— Тогда почему вы отказались заехать за одеждой?
— Я сама завтра за ней заеду.
— С больной коленкой?
Странно, почему-то, когда он сердился, его французский акцент становился менее выраженным.
— Думаю, к утру она заживет.
— А пока вы в чем собираетесь ходить?
