– Дай нам твой кинжал, – велела она коротко.
Ораст повиновался не задумываясь, и лишь в последний момент спохватился и рука его замерла на полпути. Откуда Марне известно было о кинжале, – ведь прежде он всегда был безоружен. И неужели она знает также, откуда взялся у него этот кривой клинок с синеватым лезвием и рукояткой, отделанной червленым серебром? Он нашел его в лесу, когда бежал сюда, наткнулся случайно, заметив серебристый блеск во мхе, среди корней. Но он ничего не говорил об этом ведьме. Так откуда же…
Марна повторила свой нетерпеливый жест, и, спохватившись, Ораст поспешил повиноваться, передавая женщине кинжал. Та с минуту подержала его, точно взвешивая, на открытой ладони, затем опустила на глиняное блюдо.
Теперь, в неверном свете мерцающих угольков, жрецу удалось разглядеть, что еще находилось на грубом подносе. Горстка какого-то крупнозернистого серовато-желтого порошка, несколько раздавленных лепестков пятнистого крина, до сих пор источавших слабый аромат, два или три пучка трав, доподлинно определить которые он не сумел, продолговатый кристалл, казавшийся черным в полумраке. Что-то еще было там, завернутое в пергамент, скрытое рукояткой кинжала. Любопытство оказалось не настолько сильно, чтобы одолеть страх, и он не стал всматриваться ближе.
Тем временем Марна вдруг встрепенулась, точно огромная ночная птица, пробудившаяся с закатом, развела в стороны руки, ладонями вверх, и устремила слепое лицо к небесам.
– Полночь, – промолвила она хрипло, и Орасту даже в голову не пришло задаться вопросом, откуда она, слепая, может знать это, даже не выходя из дома.
Ведьма потянулась с видимым наслаждением, так что хрустнули суставы, и наконец опустила руки на глиняное блюдо, касаясь всех находившихся там предметов.
– Пора.
Тонкой деревянной палочкой с начертанными на ней рунами, которая, как имел уже возможность убедиться Ораст, странным образом не сгорала и в самом сильном огне, ведьма пошевелила угли в жаровне, так что брызнули во все стороны искры, затем уложила поверх веточки остролиста, предусмотрительно оставленные Орастом поблизости. Потянуло пряным пьянящим дымком.
Выждав немного, ведьма принялась бросать в пламя, на вид, без всякого разбора, ингредиенты с глиняного подноса. Нежные крапчатые лепестки мгновенно почернели и обуглились, сухая трава сгорела почти без остатка, негромко потрескивая. От серо-желтого порошка пошел неприятный запах и густой дым, прямо в лицо Орасту, и он, не удержавшись, зашелся в кашле. Марна вскинула голову, точно впервые вспомнив о его присутствии.
