Он отвернулся от окна и окинул внимательным взглядом комнату. Все выглядело именно так, как он задумал. Неподалеку, на столике со столешницей из дымчатого стекла стояла почти пустая бутылка шнапса. За диваном виднелась картонная коробка, доверху набитая документами, на которых выделялся ярко-красный гриф «Совершенно секретно».
Карл предвидел такой конец еще несколько месяцев назад, когда демонстрации не вызывали никакого противодействия со стороны властей. Руководитель ГДР Эрих Хонеккер наложил в штаны от страха. Несколько недель в штаб-квартире Штази сотрудники жгли документы, которые могли скомпрометировать не только их, но и тысячи агентов во всем мире. Всех словно охватила лихорадка уничтожения. Кроме того, в Москву тоннами безоглядно отсылались ценнейшие архивы, которые собирались годами.
Громкий стук в дверь вернул Карла к действительности.
– Moment, maR Счас, один момент! – крикнул он, прикидываясь пьяным.
В эту минуту нога Иоганна с глухим стуком соскользнула с дивана на пол. Второй человек, находившийся в комнате, явно не отдавал себе отчета в том, что творилось вокруг.
– Polizei МеЛ Откройте! Полиция! – послышалось за дверью.
– Убирайтесь к черту! – крикнул в ответ Карл. Теперь в дверь уже не стучали, а колотили изо всех сил. Полицейские нервничали и все никак не могли взять в толк, что они имеют дело со специально укрепленной дверью.
Карл знал: на то, чтобы ее высадить, потребуется немало времени, а когда им это все же удастся, он будет уже мертв.
Рейнхард подошел к двери и крикнул:
– Да здравствует Германская Демократическая Республика!
В дверь продолжали ломиться; в ход уже пошли сапоги.
Карл шагнул к дивану, снял «парабеллум» с предохранителя и повернулся лицом к двери:
– Пошли вы все на хуй! – заорал он и нажал на курок.
После выстрела на мгновение наступила тишина, а затем удары в дверь возобновились с новой силой.
Самоубийство – это не такая простая штука, особенно если после него собираешься начать новую жизнь, подумал Карл.
Во всех документах, разложенных на тумбочке в спальне, была указана его фамилия, но фотографии принадлежали мужчине, который сейчас лежал на диване и которого можно было бы принять за спящего, если бы у него не был начисто снесен затылок, а стену за диваном не покрывали бы брызги крови и ошметки мозгов. Он, собственно, и спал в тот миг, когда Карл засунул дуло пистолета ему в рот и нажал на курок.
Бродяга, Auslander, иностранец, которого на улице звали Иоганном, фигурой и общим внешним видом очень походил на Карла. Незаметно привести этого человека в дом, жильцы которого, бывшие сотрудники Штази, в поисках убежища рассеялись по бескрайним просторам Евразии от Москвы до Пекина, оказалось еще проще, чем Карл предполагал.
