Сенор медленно приходил в себя в одной из овальных комнат Шаарна, как будто всплывал к сумеречному свету со дна черного озера.
Вначале прояснилась малиновая пелена, застилавшая глаза, затем проснулась тупая боль во всем теле и, наконец, взгляд его сфокусировался на ярких пятнах горящих свечей. Несколько женщин с серыми лицами и пепельно-седыми волосами находилось у его кровати. Он приподнял голову и увидел, что его тело освобождено от хитинового панциря и покрыто повязками из белого полотна. Сенор пошевелился и с большим облегчением убедился в том, что, по крайней мере, его руки и ноги не переломаны…
Кто-то поднес ему теплое и горькое питье – по-видимому, отвар из каких-то корней. Он выпил и ощутил смутное беспокойство от того, что остался почти безоружным. Только обруч Мелхоэд оставался на голове и еще герцог покрутил на пальце перстень Сдалерна.
Воспоминания о Храме Спящих Младенцев и сражении со слугами Крысы были очень яркими. Он заново пережил отчаяние, ужас, боль и глухо застонал от беспомощности. То, что он оказался в полной зависимости от обитателей Призрачного Замка, приводило его в ярость. Однако, должна была существовать какая-то причина тому, что Шаарн появился в Мургулле в самую критическую минуту именно для того, чтобы спасти придворного Башни. Может быть, он догадывался о том, что этой причиной являлось тело спящего младенца, но тогда все становилось еще более запутанным.
…Голова раскалывалась от боли и он коснулся рукой своего лица. Только теперь Холодный Затылок заметил, что пока он находился в беспамятстве, кто-то снял с него маску. На лицах прислуживавших ему женщин ясно читалось плохо скрываемое отвращение, смешанное с тупой и неискоренимой ненавистью.
Сенор приподнялся на локтях и постепенно сполз с кровати. Никто не пытался его остановить. Он увидел лежащие неподалеку одежду и доспехи, но маски Зелеша и меча нигде не было… Шатаясь, он встал и сделал несколько шагов. Слабость была вполне преодолимой; ему повезло, что раны оказались неглубокими, хотя и многочисленными. Теперь он чувствовал себя так, словно все его тело было обожжено. Однако, гораздо сильнее жгло его душу сознание собственной незащищенности.
Он бросил быстрый и недвусмысленный взгляд в сторону женщин и они восприняли это, как безмолвный приказ… Две из них помогали ему одеться. Кроме меча, исчезли когти Шакала и Шкура Синего Кота. Человеку Безымянного Пальца оставили только два его кинжала, медальоны Рейты Меррадль и Зеркальный Амулет, видимо, сочтя его пустой безделицей.
