– Продолжай, – настойчиво попросила Энджи, когда он замолчал.
– Я не согласился, и Гаунеры возбудили против меня дело. Марш Коллинз не слишком-то хороший поверенный, не лучший даже в Уиллоу-Крик. Но он не требует с меня слишком больших денег за свои услуги. И когда оказалось, что я могу потерять своих девочек, Марш предложил план, способный удовлетворить обе стороны.
Энджи поплотнее закуталась в шаль и изо всех сил напрягала зрение, чтобы видеть его в темноте.
– И что это за план?
– Результат будет зависеть от операции Дейзи. Гаунеры настаивали на том, что я не подхожу, потому что не мог обеспечить ей хирургическую помощь, а они могли бы это сделать. Марш возражал, говоря, что уже почти зима и потому это самое неподходящее время для строительных работ, но весной я смогу набрать денег на операцию Дейзи. И Гаунеры согласились дать мне год. Тем не менее они считают, что смогут отобрать у меня девочек. А я надеюсь, что смогу набрать денег на операцию до первого октября.
– Ты имеешь ввиду ближайший октябрь?
Она тотчас же решила, что заплатит за новые воскресные платья для девочек, а то, что останется от ста долларов, положит в баночку с деньгами, предназначенными для операции.
– Так или иначе, операцию Дейзи сделают. Вот главное и единственное, что есть хорошего во всей этой истории.
– Так ли это, Сэм? – Подавшись вперед на своей ступеньке, Энджи старалась разглядеть в сгущающейся темноте лицо Сэма. – Да, важнее всего, чтобы сделали операцию Дейзи и привели в порядок ее ногу. Но нужно, чтобы девочки остались со своим отцом. Как Гаунеры могли здоровье и счастье девочек ставить в зависимость от того, уйдет от тебя Лора или нет? Как они могут откладывать операцию, в которой Дейзи так нуждается? Им нельзя позволить растить твоих дочерей! – Она вся дрожала от гнева.
Она ощутила его удивление в наступившем молчании, потом он заговорил:
– Они завяжут моих дочерей узлом, они заставят их страдать от чувства вины, как Лору. Может быть, они и не собирались этого делать. Возможно, они считают, что так думают все родители. Но Лора мучилась оттого, что не могла им угодить, что не сумела сделать их счастливыми, что все, что она делала, они не одобряли. Я не хочу, чтобы мои девочки испытывали то же самое.
Октябрь. Она ощутила тяжесть ответственности на своих плечах.
– Сэм, сможешь ли ты отложить из своих заработков столько, чтобы заплатить за операцию в октябре?
– Это возможно, – сказал он. Голос его, прозвучавший в ночи, показался ей резким и жестким. – Но маловероятно. Если в течение нескольких месяцев мы будем питаться одними бобами, а мои кредиторы отсрочат требования по выплате долгов, если мне не придется платить рабочим за дополнительное время. Черт возьми, Энджи, я не знаю! Каждый раз, когда я делаю шаг к этой цели, случается что-то, препятствующее мне и оттесняющее меня назад. – В его голосе прозвучала безнадежность.
