Покончив с обходом, Том подошел к одной из камер и отпер дверь.
— Ну вот, красотки, и старина Том! — воскликнул он. — Я пришел, чтобы освободить вас из тюрьмы.
Две женщины испуганно жались к стене. Одна из них яростно крикнула:
— Нам известно, куда отсюда отвозят женщин!
— Ты облегчаешь мне задачу. Значит, не нужно ничего объяснять, — проворчал Том.
Пленницы обменялись взглядами, но не пытались сопротивляться, когда он вывел их в темный коридор.
— И чтобы ни звука! — пригрозил Том.
Он провел закованных в цепи женщин по коридору мимо карцера, куда он сажал непокорных, и, отперев боковую дверь, втолкнул женщин в грузовой фургон, где устроил их между большими плетеными корзинами. Устроившись на месте кучера, он дернул вожжи, и лошадка тронула фургон с места. Вот уже много раз Том совершал это путешествие, и, когда фургон выехал за ограду Ньюгейта, он рассмеялся собственной оборотливости.
— Если будете умницами, — сказал он, — вам не о чем беспокоиться.
Фургон проехал по пустынной улице и остановился. При свете бледной луны Том разомкнул цепи на запястьях женщин и повторил:
— Чтобы не было неприятностей, советую вам не перечить мне и…
Однако он так и не успел договорить. Одна из женщин бросилась прямо на него, а другая выхватила нож и вонзила ему в сердце, яростно повернув рукоятку.
Том судорожно задергался и повалился вперед, удивленно выпучив глаза.
— Если бы ты был умницей, — передразнила его женщина, — тебе бы тоже не о чем было беспокоиться!
Не теряя времени, обе женщины спрыгнули на землю и скрылись в темноте, а Том остался испускать дух в грязном фургоне.
Через некоторое время полицейские обыскали Ньюгейт, но никто из них не нашел потайную камеру, в которой без сознания лежала Кэссиди. Никому не было известно, где она.
Кэссиди очнулась от звука капающей воды. Она пошарила в темноте и наткнулась на мокрую стену. В голове у нее пульсировала боль, и она даже не помнила, как здесь оказалась и что с ней.
Потом память вернулась к ней, и Кэссиди вспомнила, как ее похитили и как она оказалась в руках этого ужасного грязного человека. Она вспомнила также и о том, что он собирался с ней сделать.
— Нет! — всхлипнула Кэссиди, дрожа от отвращения.
В ее замутненном сознании пронеслась мысль, что тюремщик уже надругался над ней, пока она лежала без чувств. Ей хотелось отмыть свое тело там, где он касался ее.
Кэссиди огляделась в своей темнице и увидела, что через небольшое окошко пробился первый луч света. В камере посветлело, и скоро Кэссиди смогла как следует рассмотреть обстановку. Она увидела тяжелую железную дверь с маленьким отверстием, через которое, очевидно, подавали еду и воду. Крошечное окно под самым потолком было забрано в железную решетку, а сама Кэссиди сидела на жестком матрасе, который лежал прямо на мокром каменном полу. Попытавшись подняться, она с ужасом обнаружила, что прикована к стене.
