— Дядя Джордж! — нетерпеливо спросила Кзссиди. — Это письмо от папы и мамы? Они приедут позже, чем мы ожидали?
Дядя взглянул на нее, и его взгляд потеплел.
— Боюсь, что они вообще не приедут, — печально сказал он. — Понимаешь, Кэссиди, корабль, на котором они плыли, пошел ко дну. Я должен сообщить вам, что никому не удалось спастись…
Кэссиди недоверчиво покачала головой. Слезы потекли у нее по щекам. Казалось, она не перенесет этого известия.
— Нет! — воскликнула она, и Абигейл бросилась ее успокаивать. — Этого не может быть! Только не с папой и мамой!
Тетушка Мэри приблизилась к сестрам и, обняв обеих, проговорила:
— Ах, мои дорогие, на все воля Божья!
Кэссиди прижалась к Абигейл, и обе безутешно зарыдали.
Больше она никогда не увидит любимых папу и маму. Все происходило словно в кошмарном сне. Ей хотелось проснуться и узнать, что это был только сон, но слезы на щеках тетушки, вздрагивающие от рыданий плечи Абигейл не оставляли никаких надежд. В это мгновение Кэссиди решила, что должна быть твердой. Ради Абигейл.
— Послушай меня, дорогая! — воскликнула она, обращаясь к сестре. — У меня есть ты, а у тебя есть я. Мы должны вместе пережить это несчастье. Обними меня, я постараюсь поделиться с тобой силами!
Генри встал и произнес дрогнувшим голосом:
— Итак, теперь я стал главой семьи. Я постараюсь заменить вам отца.
Кэссиди и Абигейл беспомощно посмотрели друг на друга. Сознание того, что отныне они находятся под опекой этого холодного бесчувственного человека, лишь усугубило их отчаяние.
В дождливый день карета выехала из Лондона. Кэссиди сидела рядом с Абигейл и держала ее за руку. Генри и Патриция сидели напротив, а их дети с няней ехали в другой карете следом.
Генри и в самом деле вознамерился занять место главы семьи. Он унаследовал отцовский титул и самодовольно разглагольствовал о своих правах.
Тетушка Мэри уговаривала его позволить Кэссиди и Абигейл остаться с ней, но он упрямо стоял на своем, утверждая, что девушки в этом возрасте нуждаются в суровой опеке и неотступном присмотре.
Абигейл склонила голову на плечо Кэссиди и прошептала:
— Мне так плохо, что я не знаю, смогу ли все это перенести…
— У тебя есть я, — прошептала в ответ Кэссиди. — Я никогда тебя не покину, Абигейл.
— Не представляю, что бы я без тебя делала, Кэссиди. Ты моя единственная надежда.
Кэссиди закрыла глаза. Она вдруг почувствовала, что детство навсегда осталось в прошлом. Абигейл такая хрупкая и слабая, и она должна быть сильной за двоих.
