— Нам нужно отдохнуть, морэл, — сказал Грэн.
“Отдохните, и пойдём дальше. Мы обнаружили следы другого племени. Сейчас не время расслабляться, Мы должны найти само племя”.
Подчиняясь голосу, Грэн и Пойли легли отдыхать. Большие куски кожуры, которые они содрали с плодов какого-то неизвестного им дерева и в которых проделали отверстия для рук и ног, не— позволяли им удобно улечься — ни на спине, ни на боку. Поэтому они лежали согнувшись, а руки и ноги их торчали в разные стороны.
Морэл думал. Мысли его были недоступны людям, и воспринимались ими как монотонный, надоедливый шум. В век зелени растения всего лишь увеличивались в своих размерах, оставаясь в то же время неразумными. Для морэла же основой существования стал разум — острый и ограниченный разум джунглей. Чтобы расширить свой ареал, он мог вести паразитический образ жизни, прикрепляясь к другим растениям, прибавляя к их способности передвигаться свои способности дедуктивно мыслить. Экземпляр, который разделился, чтобы обладать и Пойли, и Грэном, не переставал удивляться тому, что он обнаружил в их нервных центрах и чего не было ни у одного живого существа. У них была память, хранившая воспоминания, сокрытые даже от её обладателя.
И хотя морэлу не было знакомо высказывание: “В стране слепых одноглазый — король!”, он находился как раз в таком положении, В этом мире огромной теплицы сосуществовали различные формы жизни, в мире или ненависти, на земле или в воздухе, — рано или поздно погибая в зелени и превращаясь в компост для следующего поколения. Для них не существовало ни прошлого, ни будущего. Их жизнь была лишена глубины. Морэл, который получил доступ к человеческому разуму, был другим. Он думал о будущем. Это было первое живое существо за миллиард лет, сумевшее заглянуть далеко-далеко в Прошлое. Открывающиеся перспективы настолько напугали морэла, что голос его, похожий на дребезжание старой арфы, затих в головах у людей.
— Как может морэл защитить нас от ужасов Земли? — спросила Пойли через некоторое время. — Как он может защитить нас от уилтмилта или дрипперлипа?
— Он все знает, — просто ответил Грэн. — Он заставил нас одеть эту фруктовую кожуру, чтобы прятаться от врагов. И мы были в безопасности. А когда мы найдём это племя, все будет совсем хорошо.
— Эта кожура натёрла мне бедра, — сказала Пойли.
По-видимому, прошедшие тысячелетия не уничтожили в женщинах дар в любой, даже в самый неподходящий момент, оставаться женщиной. Она почувствовала, как мужская рука нашла её бедро и стала нежно поглаживать его. Пойли продолжала смотреть вверх — в полную опасностей листву.
