Двуличие было для меня низостью, но, помня о своем низком происхождении, я не стала признаваться в симпатии к сельским добродетелям и снова промолчала.
– Я не хочу углубляться в философские рассуждения, – сказала Мирапуа. – Не стоит забираться в такие дебри. Продолжай ублажать короля, и в конце концов все придворные дамы станут твоими подругами, ведь мы не привыкли долго противостоять монаршей воле.
– Да, – кивнула я. – Я понимаю.
– Что ж, будем считать, что мы договорились и расстаемся довольные друг другом. Кстати, вы знакомы с мадам де Фларакур? Она тоже понимает, откуда ветер дует. Она хочет быть вашим другом.
Лгали эти женщины или были искренни, у меня не было иного выбора. Я милостиво приняла их обязательства, но решила быть начеку.
Мирапуа была видной персоной при дворе. Когда она стала моим другом, остальные дамы последовали ее примеру. Весной 1770 года, убедившись в моей силе, еще две женщины из клики Грамон переметнулись на мою сторону – маркиза де Монморанси и графиня де Льопиталь, пара модно одетых, свободомыслящих дамочек лет сорока. Графиня де Льопиталь была бледнокожей пышкой, энергичной и смешливой. Прежде чем сесть, она в знак расположения ко мне достала из муфты крошечного борзого щенка. На шейке милой крошки красовался дорогой золотой ошейник с сапфировой пряжкой. Увидев меня, щенок прыгнул на мою ладонь и начал с подкупающей фамильярностью лизать мне лицо. Я назвала собаку Принцесса Дорин.
Маркиза де Монморанси была худой брюнеткой с тонкими изящными чертами лица и быстрыми жесткими движениями, под которыми скрывалась любовь к праздности и плотским наслаждениям. Увидев, с каким удовольствием я играю с крошечной Дорин, маркиза сказала:
– Я бы тоже хотела сделать вам подарок в знак моей дружбы. Вы не против, если к вашим слугам прибавится резвый мальчик-подросток? Вам больше нравятся голубоглазые или кареглазые?
«И те и другие», – чуть было не ответила я, но испугалась подвоха. Не хотелось рисковать своим статусом. Вдруг эти дамы пытаются спровоцировать скандал и поссорить меня с Луи? Я поблагодарила маркизу за предложение, но отклонила его, сказав, что обожаю короля и больше мне никто не нужен.
– А вы, дамы, шокируете меня! – воскликнула я. – Как можно делить постель с лакеем!
– Со слугами не делятся, – сказала маркиза, поджав тонкие губки. – Мои слуги принадлежат мне полностью. Я могу пользоваться ими или нет – как сочту нужным.
– Это не то же самое, что заводить любовника, – подхватила графиня де Льопиталь. – Это просто игрушка. Эти мальчики столь низкого происхождения, что для нас они значат не больше, чем хорошая мебель.
