В ходе переговоров они наконец пришли к согласию, и герцог Эммануэль сообщил мне, что больше ничто не мешает мне быть представленной при дворе. Церемония была назначена на следующий же день.
Следующим утром, 22 апреля 1769 года, король нанес мне ранний визит. Он привез исключительной красоты платье и изумительные украшения.
Луи провел весь день на охоте, а мной занялись парикмахеры.
Со мной были Шон и граф Жан. Они и сообщили, что слух о моем представлении разнесся по королевскому двору за считанные минуты. Жан рассказал, что поэт Буффлер ужинал с герцогиней де Грамон и принцессой де Гемене, когда примчалась мадам де Мирапуа и сообщила, что я буду встречаться с королевской семьей.
– Мне сказали, что они визжали, словно взбесившиеся суки, – сказал Жан, вытащив листок бумаги. – Вот послушайте, что написал Буффлер:
Напрасно герцогиня багровеет,
Напрасно принцесса брюзжит.
Венера, красотой своею
Ты покорила весь мир.
Все знают, что ты
На гребне волны.
– Так оно и есть, – отозвалась Шон. – Я уезжала из Парижа сегодня утром, и твое имя слышалось буквально отовсюду. В каждом кафе, на каждом углу все только и говорят что о графине дю Барри.
– Но теперь-то они меня любят? – поинтересовалась я.
Шон была слишком тактична, чтобы ответить, зато ее брата не пришлось тянуть за язык.
– Они презирают тебя сильнее, чем когда-либо! – расхохотался он. – Они называют тебя чертовой шлюхой!
– Жан, прошу тебя! – воскликнула его сестра. – Чернь лицемерна, и это лицемерие с презрением к самим себе. Только представь себе! Люди злятся на короля не за сладострастие и похоть, а за то, что он сделал официальной фавориткой одну из них!
Часы пробили восемь вечера. Луи восседал на троне. Принцессы расположились по правую руку от него, места слева занимали выдающиеся придворные особы. Никогда еще церемония представления фаворитки не проходила при таком стечении любопытных, как будто они ожидали увидеть какую-нибудь проститутку в безвкусном наряде.
Мы с графиней де Беарн вошли через парадный вход. Платье из зеленого атласа с длинным шлейфом, привезенное мне королем, было расшито золотыми и серебряными нитями. Лиф его был украшен гирляндами роз, а юбка отделана тончайшим фламандским кружевом. Мою голову венчал венок из красных роз и золотая корона с бриллиантовой звездой в центре, а лоб пересекала нить сияющего жемчуга. Бриллианты сверкали на моей шее, в ушах и на запястьях. Король подарил мне и прелестные крошечные камешки, которые ювелир при помощи специального состава закрепил на моих щеках, плечах и шее, словно мушки.
