Премьер-министр имел репутацию галантного дамского угодника, и Жан решил свести меня с Шуаселем.
В июне 1768 года я впервые оказалась в Версале. За ночь до моей встречи с герцогом мы с Жаном побывали на торжестве в малом дворце принца де Ламбаля. После приема мы стояли у входа во дворец, где целая толпа гостей ждала, когда слуги подадут кареты, как вдруг передо мной возник тот самый худощавый прорицатель с лисьим лицом, которого я встретила однажды на берегу Сены и совсем забыла о нем.
– Ты будешь королевой Франции! – сказал он. Я настолько испугалась, увидев его, что не сразу собралась с мыслями. Смысл его слов не доходил до меня. Я толкнула графа Жана, который был занят разговором с какой-то девушкой, но когда я повернулась к незнакомцу, его след простыл. Совсем сбитая с толку, я отвела графа Жана в сторонку и, едва переводя дыхание, все ему рассказала.
– Незадолго до нашего знакомства этот человек подошел ко мне и сказал, что моя жизнь скоро изменится. Так оно и случилось. А теперь он заявил, что я буду королевой Франции.
– Королевой Франции? – переспросил Жан. – Хотел бы я поговорить с этим типом!
Мы сели в карету и объехали все окрестные улочки, но его нигде не было.
Как и после первой встречи с таинственным незнакомцем, во мне боролись страх, удивление, дурные предчувствия и смятение. Быть может, это ангел, но точно так же он может оказаться и дьяволом. Я боялась, что это маньяк, который тайно следит за каждым моим шагом. Но была и еще более ужасная возможность. Вдруг это я сошла с ума? Дети, которые росли в лишениях, часто переносят свои привычки и во взрослую жизнь. Вдруг этот человек был другом моего детства, плодом одинокого воображения?
Я решила, что мудрее всего будет отправиться на свидание с Шуаселем без макияжа и украшений, в простеньком шелковом платье, которое выглядело довольно провинциально, но выгодно подчеркивало мои прелести. В конце концов, не можем же мы роскошествовать, когда наши солдаты не получают еду и лекарства.
Несмотря на свою репутацию, премьер-министр как мужчина вызвал у меня отвращение, но я начала осторожно флиртовать с ним. Умоляя дать Жану еще немного времени, я выгибалась, демонстрируя ему свое богатство. Заклиная пощадить моего отчима, я приоткрыла колени. Но Шуасель либо счел меня малопривлекательной, либо сделал такой вид. Он ясно дал мне понять, что не терпит Жана дю Барри и сделает все, что в его силах, чтобы его и моего отчима бросили за решетку, если убытки не будут возмещены за месяц.
