Мадам Тибо повернулась ко мне и сказала:
– Жанна, что же ты о нас подумала?
Я не поняла, было это снисходительное любопытство или же она действительно хотела услышать мой ответ.
– Простите, мадам? – вспыхнув, переспросила я в реверансе.
– Ты девственница или уже спала с мужчинами? – без обиняков спросила мадам Мюссе.
Я сочла за честь, что дамы из высшего света серьезно интересуются столь интимными подробностями моей жизни. Я не хотела предстать перед ними отчаявшейся инженю, но еще меньше хотела рассказывать им о своей второй жизни.
– Насколько я могу судить, у мужчин две головы, но крови хватает только на то, чтобы думать ими по очереди, – сказала я.
Это замечание показалось дамам исключительно остроумным.
– С такой проницательностью, – сказала подруге мадам Мюссе, – эта гризеточка далеко пойдет.
Простите меня, святой отец, простите, простите, ведь за то время, пока я работала у Лабилля, у меня было более двадцати мужчин. Повитуха, которая сказала, что я никогда не смогу забеременеть, судя по всему, знала, что говорит. С большинством мужчин я знакомилась в магазине, но и рекомендации сослужили мне неплохую службу. Я никогда не опускалась до приставания к мужчинам на улицах.
Тогда мне казалось, что два десятка мужчин – это очень много, но по сравнению с тем, что было дальше, это ничто.
Отец Даффи, который все это время молча слушал Жанну с закрытыми глазами, открыл их:
– Дитя мое, Господь простит вас, только если вы будете совершенно откровенны, если вы устыдитесь содеянного. Не хочу показаться неделикатным, но должен напомнить, что вы обещали рассказать мне все без утайки. Расскажите мне об этих двадцати мужчинах.
– По правде говоря, я уже и не помню, что это были за люди.
– Вы имели с ними обычные сексуальные отношения?
Жанна поняла, что под словом «обычные» отец Даффи имеет в виду вагинальное сношение в позиции «мужчина сверху». Она вдруг подумала, как же молода и наивна она была, и от этой мысли ее горло сжалось так, что она не могла говорить и лишь покивала головой в знак согласия.
Священник не торопил ее, давая время собраться с мыслями.
– Да, – наконец прошептала она. – Тогда мне был известен только этот способ. Но потом я узнала, что есть множество способов доставить мужчине удовольствие – было бы кого ублажать.
– Как вам известно, смертный грех – это не только сам серьезный проступок, но и наши помыслы, нагие отношение к содеянному. Законы Господа всемогущего предельно ясны. Он даровал людям плотскую любовь как законное право законных супругов, чтобы они плодились и размножались, заселяя землю правоверными христианами. Другое отношение к этому – тяжкий грех. Но там, где пылают страсти, намерения и мысли отходят на второй план, особенно когда мы молоды. Всемогущий Господь, безгранично мудрый и всепрощающий, знает об этом. И все-таки ветреность, желание распалять мужскую похоть – это не пустяк. И сознательное умолчание деталей в этой исповеди может стоить вам вечных страданий.
