Я вскинула руки, подняв волосы:
– Вот здесь, под мышками. Я работала и вспотела.
Я видела свое отражение в зеркале. Эта поза выгодно подчеркивала высокую, прекрасно оформленную грудь.
Брови Ляме взлетели вверх, ноздри расширились. Он сунул нос мне под мышку и заурчал от удовольствия.
Я опустила руки и сложила их на груди, словно защищаясь. Внезапно мои глаза наполнились слезами. Я представила, как Николя шествует по проходу церкви с другой.
– Я не хотел напугать вас, мой ангел, – воскликнул Ляме. – Тысяча извинений.
Он упал на колени. Слезы высохли так же внезапно, как появились. От вида Ляме, скорчившегося у моих ног, боль отступила. Я подвинула к его лицу стул и поставила на него ногу.
– А ноги, – спросила я. – Хочешь понюхать их?
Он расшнуровал туфельку, разул меня и понюхал сначала пятку, затем подъем, затем пальцы. Он вздохнул.
Я запустила руку под юбку и проскользнула пальчиком внутрь.
– Хочешь? – бесстрастно поинтересовалась я, помахивая блестящим от влаги пальчиком перед его лицом. Его ноздри задрожали. Он высунул язык и облизал мое колено. Я оттолкнула его.
– Думаю, тебе хватит, – сказала я. Он завилял задом.
– Хороший мальчик!
Я повернулась к нему спиной и задрала платье, чтобы он понюхал мою попку.
– А-а-а-а-а-а! – простонал он и упал лицом в пол, сотрясаясь в оргазме.
Ту ночь я провела в его квартире, которая, по привычным мне меркам, оказалась довольно роскошной. Жюль Ляме оказался нежным любовником, но любые ласки напоминали мне о Николя. Мои вздохи были вызваны скорее разочарованием, чем возбуждением. Наутро я чувствовала себя обделенной, как никогда. Я поняла, что заслуживаю всего, чего хочу.
Я поудобнее устроилась на подушках и сказала:
– Жюль, любовь моя, не принесешь ли ты мне чашечку горячего шоколада?
– С удовольствием, – ответил он. Когда он вернулся, я расчесывала волосы, умащивая себя духами.
– Какой прекрасный день, – сказала я. – Как хочется провести его в постели!
Воспользовавшись пикантным трюком, подсмотренным у мадам Фредерик, я потянулась, и пеньюар разошелся, открыв грудь.
Я ясно дала ему понять, что теперь, когда мы так близки, я становлюсь королевой в его доме. Разумеется, я не собиралась оставаться его помощницей. Жюль принял это как должное.
– Не могу дождаться, когда наступит вечер и я снова увижу тебя, моя дорогая, – сказал он и ушел в салон.
Вернувшись, он вьюном вился вокруг меня, готовый на все, лишь бы сохранить мою благосклонность. Чтобы он не расслаблялся, я сделала недовольную мину. Мало просто прислуживать мне. Я хотела денег и подарков.
