В «Торпедо» взяли гремевшего до войны в составах «Спартака» и «Динамо» Анатолия Акимова. По результатам сезона сорок восьмого Акимов в списке лучших опередил и Хомича, и Никанорова — голкипера ЦДКА. Но лучшую свою пору восхитивший еще в тридцать шестом году парижан Акимов миновал — выручал теперь Анатолия Михайловича и команду его опыт. В команде завода Лихачева собрались и другие, пусть и чуточку менее чем Акимов, популярные и выдающиеся игроки. Были сильные защитники Владимир Мошкаркин и Августин Гомес. Был полузащитник Николай Морозов, ставший заслуженным мастером спорта во времена, когда звания присваивались с большим разбором, в дальнейшем тренер «Торпедо» и сборной СССР. Очень многого ждали от форварда Александра Севидова — впоследствии элитного тренера — но он получил тяжелую травму и рано закончил карьеру, правда, в сезоне сорок пятого сыграл. Инсайд Георгий Жарков котировался среди специалистов и болельщиков. И Александр Пономарев, конечно. О нем — особый разговор. Но в основных составах ЦДКАи «Динамо» — на то они и суперклубы — игроков не выдающихся не было вовсе.
Судя по справочникам, третьим местом в чемпионате сорок пятого года (с отставанием от чемпиона на двенадцать очков, что директора, конечно, огорчало) торпедовцы обязаны были «королю воздуха» двадцатых — тридцатых годов Федору Селину, служившему на автозаводе имени Сталина (где и Маслов во время войны командовал транспортным цехом). Но Селин пришел и команду в сентябре — ближе к завершению сезона, — а весь сезон работал с нею Маслов. В назначении тренером Селина был некий педагогический трюк. Маслов, между прочим, разгневал директора безобразным проигрышем в Киеве (судьба: через двадцать лет Виктор Александрович станет самым удачливым — до Лобановского — тренером киевского «Динамо»).
Селин, как и многие из прославленных футболистов, не был приспособлен для тренерской деятельности. И Маслова на следующий год вернули обратно. Он уже успел войти в число наиболее известных в стране тренеров, и один мой приятель — сын профессора Общественной академии и заместителя редактора «Московской правды» — врал в доверчивом послевоенном дворе, что его отец — тренер «Торпедо» Маслов.
Нет сомнений: постановка игры «Торпедо» в сезонах сороковых и пятидесятых — заслуга Маслова и только Маслова. Правда, главные достижения пришлись на более поздние времена. Легко предположить, что взгляды его на футбол, в дальнейшем признанный фирменно масловским, формировались и в опыте работы с более послушными тренерской воле игроками, и в ненастойчивом укрощении «Дедом» Александра Пономарева.
