Альбард промолчал; в его больших серых глазах отразились гнев и презрение.
– Не нужно благодарностей, – сказал Попрыгунчик. – Я рад, что кого-то сделал счастливым.
«Ну и дурак», – думал Альбард, пока пришелец растирал его руки и ноги. Постепенно возникла боль – значит, чувства возвращаются. Кто этот Попрыгунчик вообще такой? Мужчина или женщина? Или кто-то другой, для кого и названия нет?
«Пузырь, – решил Альбард. – Пузырь с идиотской ухмылкой».
Несомненно, это существо – человек; правда, пониже, поприземистее и покруглее многих. У него столько же рук, ног, глаз и ушей, сколько у людей. Над круглым, как луна, лицом – копна волос. Только вот светлых или темных? Длинных или коротких? Попрыгунчик обладал странным свойством: ни одну его черту – пожалуй, кроме жизнерадостного голоса – нельзя было запомнить. Иногда он походил на маленького мужичка средних лет, иногда – на десятилетнюю девчушку. Попрыгунчиком его прозвали не только за походку. Он весь был какой-то прыгучий, постоянно двигался и менялся. Спрашивать о том, кто он на самом деле, Попрыгунчика было бесполезно. Тот всегда отвечал, услужливо улыбаясь:
– А кем бы ты хотел меня видеть?
Для детей Попрыгунчик оказывался добрым дедушкой, для женщин – шаловливым ребенком, для мужчин – верным другом. Для Альбарда он стал спасителем, слугой и сиделкой. Попрыгунчик разыскивал для него еду и питье, а зябкими ночами спал, тесно прижавшись и согревая теплом своего тела.
Как тут пожалуешься? В придачу ко всему Попрыгунчик отличался большим добродушием. Добродушием несгибаемым и непоколебимым. Немного окрепнув, Альбард часами придумывал разные способы его обидеть, но безуспешно.
– Уверяю тебя, Попрыгунчик, лучше бы я умер, чем страдал бы тут от твоего безосновательного оптимизма!
– А, так мне лучше быть мрачным? Это можно.
Попрыгунчик повесил круглую голову, опустил углы рта и зашаркал, вздыхая и бормоча.
– Печальный и одинокий, печальный и одинокий…
– Уродливый коротышка, – подсказал Альбард.
– Печальный и одинокий, уродливый коротышка, – эхом отозвался Попрыгунчик.
– И тупой толстяк.
– Печальный и одинокий, уродливый коротышка и тупой толстяк, – запричитал Попрыгунчик, ударяя себя в грудь.
Правда, он тут же все испортил, потому что поднял сияющее лицо и спросил:
– Ну, как? Хорошо получилось?
Почти наперекор своей воле и лишь благодаря преданной заботе Попрыгунчика Альбард выздоровел.
– Спасибо тебе, – горько вздохнул он. – По твоей милости я еще повлачу жалкое существование, в котором не осталось ни цели, ни надежды на счастье.
