Археолог покачал головой.
— Если учесть, скольких кусочков недостаёт в головоломке, лучше считать, что будет именно так. Перед посадкой для заправки я разговаривал с Зинаидой. Она придерживается того же мнения.
Саба едва заметно вздохнула и сложила руки на груди. Гордон догадался, что она нервничает, но старается этого не показывать.
— Послушайте, — сказал он, — я совершенно не пытаюсь на вас давить.
Мариам, покачав головой, улыбнулась.
— Я сама на себя давлю.
Эш улыбнулся в ответ. Впервые при нем музыковед выказала по-настоящему человеческие чувства. Гордон понимал, что она имеет право упрекнуть его в том же — он ведь то и дело скрывал свои подлинные переживания. Но было бы ошибкой считать, что он — или Саба — действительно совершенно бесстрастные люди.
— Так или иначе, — заметил археолог, — нам не следует забывать о том, что вы станете там важной персоной — если не для нас, то для местных обитателей. Будем надеяться, что они вас возвеличат и возведут на какой-то высокий пост. Вероятно, вам будет отведена роль в одном из их религиозных ритуалов. Пока же…
Профессор снова кивнула.
— Насчёт кода — это отличная идея. Вы уже что-то придумали?
— Я подумал, что мы могли бы вместе поработать над этим, — предложил Гордон. — У нас есть немного времени до того, как наша смена отправится спать. Как насчёт того, чтобы начать прямо сейчас?
Саба улыбнулась чуть шире, чем прежде.
— Совсем неплохой план, — сказала она.
Час после того, как зашёл Гордон, пролетел для профессора Мариам незаметно. Как только они приступили к работе, скованность Эша как рукой сняло, речь стала уверенной и энергичной. Правда, он по-прежнему говорил крайне взвешенно, и Саба никак не могла уловить его естественный ритм. Он был чуть напряжён и предельно внимателен, но в нем больше не чувствовалось замкнутости. Мариам осознала — для того чтобы понять друг друга, им придётся запастись терпением.
Ещё в детстве, когда Саба начала изучать английский и французский, она поняла, что в каждом человеке живёт какая-то музыка. В Эфиопии музыка была неотъемлемой частью жизни племён, встреченных ею во время путешествий по стране вместе с отцом, который был врачом. Мать Мариам была из племени дорце, и люди этого племени, как и всех других — от Эритреи до уединённого Данакила, то и дело пели и играли на музыкальных инструментах. Музыка сопровождала всю их жизнь.
А потом, слушая учителей иностранных языков в школе, Саба обнаружила, что музыка есть и в речи. Каждому языку была присуща особая музыка, и каждый человек исполнял эту мелодию по-своему.
