Позади послышалась возня, и на сиденье взобрался Дан. Его щеки горели, а рот сжался в тонкую полоску. Он заговорил, не глядя на девушку:
— Госпожа, мой дом — твой дом. Буду рад, если ты поможешь мне своим даром. Софина… — запнулся Дан и продолжил, осторожно подбирая слова: — Софина никогда не бывала за пределами своей маленькой страны. Чужие обычаи для неё в диковинку. Будь снисходительна и не принимай близко к сердцу слова, которые могут вырваться у неё только по невежеству, а не из желания оскорбить…
Он окончательно запутался и смолк.
— Хотите, я поговорю с ней? — спросила Нош, хотя не горела желанием беседовать с особой, которая терпеть её не может. — Наверное, Софина думает, что это я причинила ей боль, хотя я просто лечила её рану. Ради её же блага.
— Правда, святая правда! — воскликнул Дан.
Некоторое время он молчал из боязни прикусить язык, потому что фургон немилосердно затрясло на выбоинах.
— Да, госпожа. Может, если Софина познакомится с тобой поближе…
Только тогда Нош догадалась, что северная невеста, видимо, приревновала к ней своего супруга.
Сама Нош ничего не знала об отношениях мужчин и женщин — как всё это происходит и какие существуют условности на этот счёт. Да, пожалуй, ей не следовало долго находиться наедине с Даном, когда они разбирали драгоценные камни.
Но купец был ей нужен! Чем больше девушка размышляла о Казгаре, тем сильнее убеждалась, что пытаться самой освоиться в незнакомом месте — чистое безумие. Но если в семье Дана назреет скандал из-за неё, караванщик наверняка возьмёт своё слово обратно, и Нош придётся убираться восвояси. Она ведь так и не научилась ладить даже с особами женского пола. В детстве у неё была подруга — Илда, а потом — только Дрин.
Конечно, когда Нош вступила в пору девичества, Дрин объяснила ей, что происходит с её телом. Девушка знала, что случается, когда мужчина разделяет ложе с женщиной. Но Дрин рассказывала обо всём просто, сухо излагая факты, — всё равно что читала по книге. В Братстве мятежники воспринимали её равнодушно, словно Нош была очередным парнем, который присоединился к отряду. Видимо, думали так: она, конечно, не воин, но право голоса у неё есть. После землетрясения все, кроме Лайона и раненых, старались избегать девушку, так что она оказалась предоставленной самой себе.
Нош подозревала, что Дан проникся к ней благоговейным страхом после случая с соколиным камнем. Но купец, без сомнения, уважал её талант. Видимо, он рассказывал о ней Софине, и женщина решила, что дело не только в благоговении и уважении.
