И с этими словами они направились прочь от надоедливой Эмили.
Когда они отошли настолько, что их не могли услышать, Хантер спросил:
– У вас же нет никакой больной тети, так ведь?
Даффи покачала головой.
– Зато у вас ведь есть планы на вечер?
Хантер посмотрел на нее, медленно, с ног до головы, окинул ее таким взглядом, который открыл ему в ней все – и тело, и душу. Даффи попыталась унять дрожь вожделения, пронзившую ее. Она облизнула верхнюю губу кончиком языка, сгорая от желания почувствовать его губы на своих.
Он склонился к ней, закрыв своей тенью.
– О да, у меня есть планы, – прошептал он.
Даффи пришлось прикусить язык, чтобы не спросить: «Со мной или с кем-нибудь еще?» Вместо этого она заявила, ведя его за собой к краю площадки со стоячими местами:
– Отлично. Мне бы очень не хотелось, чтобы в пятницу вечером вы скучали в одиночестве.
– У меня много проблем, – усмехнулся Хантер, – но вот эта проблема возникает не часто. – Они остановились, и он встал позади Даффи.
Их окутала музыка, исполняемая джаз-бандом в черном во главе с солистом, который вытирал пот с лица даже тогда, когда брал высокие ноты, а его редкостный, на удивление мощный голос доносился до самых дальних углов площадки, защищенной тентом. Очень довольная, Даффи зааплодировала вместе со всеми, кто окружал площадку.
Поодаль веселящаяся публика маршировала туда-сюда по проходам, размахивая самыми разнообразными вещами – от ярко раскрашенных зонтиков до носовых платков и чего-то еще, до боли напомнившего Даффи памперсы. Тело Хантера чуть соприкасалось с ее телом, когда она двигалась в такт музыке. Аминь. Аминь. Она хочет его. Даффи попыталась воззвать к своему благоразумию, однако она на самом деле не чувствовала ни капли желания проявлять осторожность.
Достаточно уже она разбила сердец – больше она никому не принесет вреда. Но ведь Хантер упрям, и не в его привычках отступать, пришлось напомнить себе Даффи.
Тем временем солист джаз-банда общался с восторженной толпой.
– Скажите йе-е-е! – кричал он.
– Йе-е-е!
– Скажите йе-а-а!
– Йе-а-а, – повторил Хантер, обращаясь только к Даффи. Его голос прозвучал до странного тихо в огромной шумной толпе. – Я хочу вам кое-что сказать.
– Что? – Губы Даффи увлажнились, она с нетерпением ожидала его ответа, – Пора идти.
В другой раз Даффи запротестовала бы. Они еще не попробовали земляничный лимонад и не насладились пирогом из лангуста. Но сегодня вечером она готова была плюнуть на все.
