– Да, бросаю. – Сказано достаточно резко, чтобы отшить любого парня.
Но Хантер только усмехнулся.
– Я ценю откровенность. – Он отодвинул два стула. – Предлагаю вам присоединиться ко мне.
Даффи села.
Хантер бросил взгляд на стойку кафетерия.
– Чего бы вы хотели?
«Вас».
– Крепкого, хорошо обжаренного кофе. Черного.
Хантер кивнул и направился к стойке. Когда он пересекал зал легкими большими шагами, Даффи не могла не восхититься им. Простые слаксы и тенниска повторяли линии его мускулистого тела, и ей нравилось на него смотреть…
Надо это прекратить прямо сейчас.
Даффи моргнула и заставила себя перевести взгляд на репортерскую записную книжку. Хантер Джеймс желал узнать, как поместить объявление о знакомстве. По крайней мере так он объяснил свой визит Джонни. Даффи ни на минуту не поверила в это, но никто его за язык не тянул – она заставит его придерживаться его собственной выдумки.
Хантер вернулся с двумя чашками: черный кофе был только в одной из них. Садясь, он сказал:
– Для меня кофе – повод получить свою дневную дозу сливок и сахара.
Даффи не могла не улыбнуться.
– Зная свое пристрастие к сладкому, боюсь, я не смогла бы ограничиться одной чашкой.
– Так, значит, вы не ратуете за чистоту кофе?
– Нет.
Он пристально смотрел на нее:
– Но вы отказываете себе в вещах, которые вам нравятся. Это что, форма самодисциплины?
– Я не говорила этого. – Даффи возразила слишком быстро, потому что именно это она и сказала.
Опять он изучал ее, как будто пытался решить какую-то важную задачу.
– Я люблю сладкое, но не захожу слишком далеко.
– Хм. – Хантер отпил кофе. – От какой же вашей любимой вещи вы способны отказаться?
В этот список можно было бы внести уйму вещей. Даффи заставила замолчать свой внутренний голос и ответила:
– От любого шоколада и, в канун Дня всех святых, от кандикорна.
– Неужели и от тыквенных семечек?
Она улыбнулась.
– Вы тоже любите их?
Хантер кивнул, усмехаясь.
– Мне всегда нравилось откусывать верхушку кандикорна. Вы представляете, есть каждую секцию…
– Да, точно, – поддержал Хантер, помешивая кофе и пронизывая ее взглядом, который пленил бы кого угодно.
Даффи пыталась защититься от него.
– Но это лакомство ужасно. Стоит начать, остановиться просто невозможно.
Глаза Хантера стали почти такими же темными, как кофе, к которому Даффи все еще не притронулась.
– На работе вы были другой, – сказал он.
– Что вы хотите этим сказать?
– Когда мы разговаривали с вами в «Кресент», вы были гораздо сдержаннее.
