Фарисей, как нарочно, тоже не вошел в церковь и обретался во дворе. Или… в самом деле нарочно?
– Здравствуй, Фарисей. Или тебя нынче «братом» величают?
– Никогда не набивался в братья королю. – Бывший дружинник держался свободно (если так можно сказать о человеке, стоявшем на костылях) и угодничества в нем не было ни тени. А ведь он, помнится, даже не из благородного рода.
– Ты теперь здесь живешь?
– Да, милостью приора.
– Почему меня о милости не просил?
– У тебя и без меня забот хватает… а мне и здесь неплохо, как я уже Авелю говорил.
– Авель не вышел сегодня меня встретить, – заметил Эд.
Подвижное лицо Фарисея изменилось.
– Оставь его, господин. Он и так уже разрывается между королем земным и царем небесным.
– Тебе что-то известно? – жестко спросил Эд.
Фарисей, казалось, не был испуган.
– Я готов отвечать перед тобой. Только, прости уж, лучше сидя. Тут есть скамья у колодца…
Эд сделал знак охране держаться поодаль и последовал за калекой к большому каменному колодцу, в стену которого была встроена скамья. Надо думать, для благочестивых размышлений. И обстановка располагала – от воды веяло сыростью, которая при нынешней жаре была даже приятна, по краям колодца разгуливали голуби, и они же жались в нишах между камнями. Только беседа предстояла, хоть и на благочестивые темы – о паломниках и реликвиях, совсем не благочестивая.
– Что ты знаешь об этом паломнике?
– Он был такой же паломник, как я – святой Медард.
– Кто же?
– Шпион Фулька. Авель его узнал. А я убил.
– Ты убил или вы с Авелем? – спросил Эд, пристально глядя на калеку.
Тот ответил не сразу – обдумывал слова. Потом произнес с нажимом:
– Убивал я.
Эд перевел взгляд на безжизненные ноги Фарисея. Последний усмехнулся.
– Руки-то у меня целы пока…
– Если это и вправду был шпион, Авель может и не бояться. Вас не казнить надо, а награждать.
– Ох, только не награждать! Чем меньше людей про это узнают, тем лучше.
– Так. А что за толки о какой-то реликвии?
– Вот она. – Фарисей высунул флакон из рукава.
– Зачем ты ее взял?
– Там внутри масло. Я думал, яд. Только никакой это оказался не яд.
– Ты так разбираешься в ядах?
– Нет. – Фарисей осклабился. – Я этого маслица собаке дал полизать. Ничего ей не было, собаке.
– Дай. – Эд взял ампулу у калеки. – Знаток! Яды, я слышал, разные бывают. А может, это и вправду реликвия. Собаке от этого, конечно, будет прятнее… И с чего вы вообще взяли, что это шпион?
Фарисей замер. Он мучительно прикидывал – сказать или не сказать о пергаментах, найденных на покойнике? И решил – не говорить. Если Авель не передал этих свидетельств королю и вообще спрятался, значит, у него на то есть причины. Коли Авелю надо, пусть он сам и рассказывает, черт возьми!
