Он подполз ближе. Она увидела его глаза, и это было хуже всего. У Авеля не могло быть таких глаз! У Авеля были тупые, сонные гляделки, загоравшиеся только при виде жратвы, а эти…
– Озрик… – тихо произнес изуродованный человек на коленях.
Королева протянула руку и коснулась облысевшей головы – осторожно, чтобы не причинить боли.
И тогда Горнульф из Стампаниссы, прозываемый Авель, заплакал.
Милосердный Фортунату взял Авеля под свое попечение. Впрочем, он и бездомного пса пожалел бы, не только ученика, пусть и самого нерадивого из всех, что у него бывали. Под его руководством Авель готовился к пострижению. Он твердо уверился, что раз Господь избавил его от язвы смертной и пещи огненной, то оставшуюся жизнь он обязан посвятить Ему. Господня ли помощь была тому причастна или несокрушимое здоровье бывшего палатина, однако чин ангельский, от которого Авель дважды давал деру, готов было осенить его. Три раза судьбу не искушают. На глаза Азарике он показывался редко – был занят. О своих злоключениях после побега из Парижа он ей поведал, но у него хватило ума не рассказывать о своей дурацкой связи с Рикардой (хотя Азарика, скорее всего, пожалела бы его – ведь в этой истории он был пострадавшей стороной), Фортунат же тайны исповеди не раскрывал.
Зато Фортунат сообщил ей нечто совершенно невероятное: Авель учился читать! Со страшным, правда, скрипом, но то, чего монахи не могли от него добиться ни ежедневной поркой, ни содержанием на хлебе и воде, ныне медленно, но верно продвигалось само собой.
События за пределами Компендия тоже шли чередом. В марте из-за внезапного паводка военные действия за Реймсом были приостановлены. Воспользовавшись этой передышкой, Эд вырвался в Компендий повидаться с женой. Кого-нибудь другого попрекнули бы за подобное небрежение своими королевскими обязанностями, но знавшие Эда отлично понимали – он не оставил бы войска, если бы Нейстрии действительно грозила опасность. К тому же при королевской армии, стоявшей на Эне, оставался Альберик Верринский. Так что появление Эда вызвало больше радости, чем страха. Правда, самого Эда ожидало некоторое разочарование – он не услышал чаемого известия о беременности королевы. Но этого было недостаточно, чтобы омрачить радость встречи.
Хотя эти несколько дней, что выпали им после трехмесячной разлуки, супруги почти не расставались, у Эда нашлось время и для своего духовного отца. Тогда-то Фортунат и поведал ему об испытаниях, постигших Авеля, и переломе в судьбе бывшего школяра и бывшего же палатина.
