Поднявшись, почти прощаясь, как бы между прочим случайно вспомнив, спросил:
— Да, кстати. Кто приезжал по вызову на Пионерскую, двадцать три, квартира шесть месяца три назад?
— Зачем тебе?
Мамка насторожилась, но не сильно. В голове у нее сейчас арифмометр крутил колесики.
— Просто ради интереса. Никаких рекламаций, напротив. Там мои приятели живут. Говорят, прекрасный доктор приезжал.
— Дай посмотреть, — Мамка от журнального столика, за которым они беседовали, вернулась к письменному столу, — у нас все компьютеризировано.
Защелкала по клавиатуре. Семен знал, что в компьютерах она ни бельмеса, машина стоит у нее на столе для солидности, но благодарным зрителем смотрел на представление.
— Опять завис, чертяка!
— У меня тоже часто зависает, — с готовностью отозвался Семен.
— Катя! — во весь голос позвала секретаря Мамка. — Принеси журнал вызовов за прошлые месяцы!
Семен мог сколько угодно внутренне иронизировать по поводу компьютерной грамотности Мамки, но с какой скоростью она перелистывала гроссбух, вела пальцем по странице!
— Вот, нашла. Вася Кладов выезжал.
Мамка и Семен обменялись понимающими взглядами, пожали плечами, покивали сочувственно.
— Хочешь к себе переманить? — спросила Мамка.
— Есть такая идея.
— Забирай. Он меня уже достал. И главное! Сестрички ему подносят! Запретила под угрозой увольнения. Да разве девок удержишь? Они на него только не молятся.
— Где Василий нынче живет?
— Как со второй женой разошелся-разменялся, так и оказался на Нахаловке. Неужели к нему поедешь?
— Скажете! — усмехнулся Шереметьев, мол, не того полета он птица, чтобы лично к заштатным фельдшерам наведываться. — Ради интереса спросил.
— Катя! Принеси адрес Василия Ивановича.
Нахаловка — городская окраина. До войны (Великой Отечественной) здесь был кожевенный завод. Для работников построили двухэтажные бараки, которые со временем, точно бородавками, обросли деревянными сараями для дров, угля и домашнего хлама, самодельными гаражами для мотоциклов. Бараки находились в аварийном состоянии, давно не ремонтировались, сараи и гаражи покосились. Все было черным, облупленным, запущенным и до крайности убогим. Но здесь по-прежнему жили люди, и бараки Нахаловки даже участвовали в городском квартирном размене. Риелторская фирма Татьяны называла их апартаменты скромно — «однокомнатные квартиры гостиничного типа». Квартирки шли по обе стороны длиннющего коридора, имели крошечный туалет и в закутке раковину с краном холодной воды. Кухня была общей, на ней стояли шесть газовых плит по четыре конфорки — конфорка на семью.
