Так Рая обрела негаданную поддержку и соратников.
У Миши взяли все доступные анализы, обследовали вдоль, поперек и послойно. Ничего страшного не нашли. На заключительной беседе (Рая присутствовала как спонсор обследования и под легендой «я его жена») врач попросил еще раз паспорт (требовали в начале обследования) и, убедившись в дате рождения Миши, вынужден был признать:
— Для вашего возраста вы потрясающе сохранились. Можно только позавидовать. Скажу вам откровенно. Мы же не государственные, мы на свой карман работаем. Поэтому на крючок сажаем — без диагнозов людей не бывает. У одного гастрит, у другого сердце ни к черту, у третьего изменения в суставах и прочее. Человек вынужден у нас лечиться. У всех есть проблемы. Без этого не бывает. Но у вас! Потрясающе! Не к чему прицепиться. Хочу задать личный вопрос: как вам это удалось? Спрашиваю только для себя, никому ни слова! Как вы боролись со склерозом сосудов, с холестериновыми бляшками?
— Да я, собственно, с ними и не боролся, — ответил Миша.
— Бляшки появляются у человека с двенадцатилетнего возраста. А у вас сосуды чисты как новенькие.
Миша пожал плечами. Рая лихорадочно пыталась вспомнить, как зовут врача. Лет тридцать или тридцать пять, жгучий брюнет с ухоженной бородкой-эспаньолкой, одетый в белый, до крахмального хруста чистый халат, он производил впечатление специалиста, желающего установить истину. Рая закрыла на секунду глаза и вызвала из памяти табличку на двери кабинета: «Кандидат медицинских наук Шереметьев Семен Алексеевич». Некоторым везет с фамилиями.
— Семен Алексеевич! — заговорила она. — Я хочу рассказать вам всю правду. Дело в том, что Миша умирал. Ему тогда, то есть сейчас, было сорок девять лет. Обширный инфаркт, «скорая» сказала — никаких надежд.
— Ничего подобного не помню! — встрял Миша. — И мне только сорок исполнилось!
— Помолчи! — строго и укоризненно остановила его Рая.
По выражению лица Шереметьева можно было прочитать: шизофреники пожаловали. Поэтому Рая попросила доктора:
— Вы только меня выслушайте, а выводы потом делайте. Хорошо?
Семен Алексеевич выслушал и недоверчиво покачал головой:
— Все, что вы говорите… Какие-то снадобья в майонезной банке… Клиническая смерть, после которой идет чудесное омоложение… Извините, но это бред!
— Полностью согласен! — заявил Миша.
— Хорошо! — зло и настойчиво произнесла Рая. — Анализы вас поразили. Правильно? Объективные данные! А теперь задайте ему, по паспорту почти пятидесятилетнему, вопросы!
