— Девятнадцатое января, среда, — услышал он недоуменный голос.
— Вы уверены?
— Конечно. А кто это говорит?
Рая выхватила у него трубку и швырнула на рычаг.
— Миша! Куда исчезли восемь дней твоей жизни? Почему они исчезли из твоей памяти?
— Ты меня спрашиваешь? Нет, я все-таки уверен, что не забыл…
Такая простая вещь — число года и день недели. А как их узнать? Календарь настенный не помощник, в нем все даты, кроме красных, одинаковы. Пришлось звонить приятелям и задавать глупый вопрос.
Рая оказалась совершенно права! И Миша никак не мог объяснить, что за странная амнезия отняла у него почти десять дней. Точно корова языком слизнула.
На следующий день, едва Миша разлепил глаза, Рая его спросила:
— Какой сегодня день?
Стряхнув остатки сна, Миша притворно пафосно изрек:
— Двадцать пятое октября семнадцатого года. Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция!
— Что-о-о? — не поняла юмора Рая.
— Шутка. Чего ты испугалась? Сегодня первое января нового, две тысячи пятого от Рождества Христова года.
Рая откинулась на подушку. Уставилась в потолок. В отчаянии и бессилии.
— Маленький, что с тобой? Плохо себя чувствуешь?
— Со мной все в порядке, — пробормотала Рая.
— Знаешь, я вспомнил, как в детском саду воспитательница, чтобы облегчить себе жизнь, коллективно отправляла нас в туалет. Объявляла игру: а сейчас, дети, все вы — кролики (или зайчики, или мишки, или клоуны). Кто не пописал, тот не кролик (зайка, мишка, клоун)! И мы неслись в туалет. Хочу быть первым кроликом! — воскликнул Миша, вскочил и побежал в туалет.
Рая не улыбнулась. Она это уже слышала. Именно первого января, наутро после романтической встречи Нового года вдвоем с любимым.
— Ты чем-то встревожена? — спросил Миша, вернувшись из ванной.
Рая не выказывала обычной страстности, готовности предаться любовным утехам, была задумчива и неотзывчива.
— Ты только не волнуйся, — сказала она. — Пойдем завтракать, я все тебе объясню.
Миша загрустил, приготовился выслушать неприятное известие о ее беременности. И никак не мог предположить, что Рая примется доказывать, будто почти месяц жизни вылетел из его памяти.
Снова повторилось — вопросы о прошедших событиях и недоуменные ответы. Мишина уверенность, что его разыгрывают. Раино отчаяние, никак не подходящее к теории розыгрыша. И опять — звонки приятелям с нелепым вопросом о дате. А как еще узнать, в какой календарный день мы живем? Мишина растерянность, Раиы утешения…
