В эту секунду он уподобился Моисею, коснувшемуся посохом моря. Море людей расступилось, давая им дорогу к помосту, где, подобно всемогущему фараону, стояла Эльвира Роза Мартинес, распоряжаясь своим миром.
Она была великолепна: голубой — королевский — наряд с золотыми узорами, золотые серьги и браслеты на запястьях. Но победная улыбка, сиявшая на ее лице, погасла, стоило ей понять, кто именно предстал перед ней.
Луис был не один.
И сопровождал его не только младший брат.
Луис, чудом выбравшийся из Боливии, чтобы вовремя поспеть на помолвку с женщиной, которую выбрала для него любящая мать, был не один. С ним была другая женщина, которая недвусмысленно держала его под руку.
Шонтэль понятия не имела, узнала ли ее Эльвира, но одно она почувствовала безошибочно — все взгляды были устремлены на них. Это была акция неповиновения — они бросили вызов этим очень важным персонам и не собирались отступать.
Воцарилась полная тишина, казалось, время остановилось в доме семьи Мартинес. Только хрустальные люстры под потолком продолжали игриво поблескивать, как будто жили отдельной жизнью. Шонтэль, Луис и Патрисио шли спокойным, ровным шагом, неторопливо, но и без колебаний.
Звуки их шагов разлетались по комнате еле слышным эхом. Шонтэль подумала, что для Луиса и Патрисио это шаги в неизвестность. Ведь они рискуют всем. А как же деньги? Наследство? Ей, выросшей вдали от той роскоши, что с рождения окружала их, было трудно судить о всех «за» и «против».
Эльвира смотрела, как они приближаются, выражение ее лица изменилось.
Открытая, явная непокорность. Сможет ли она остановить их? Понимает ли, что это бесполезно?
Нервы Шонтэль были на пределе, когда их глаза встретились и Эльвира вдруг узнала ее. Да, подумала Шонтэль. Да, смотри на меня, на свою былую жертву, и почувствуй, что все возвращается на круги своя.
Сеньора Мартинес медленно повернула голову и посмотрела на группу людей справа от помоста. Это была Клаудия Гальярдо в окружении всей своей семьи. Она была в платье девственно-белого цвета — настоящая невеста, а под маской — хитрый, расчетливый и жадный ум. Клаудия смотрела и не верила своим глазам, не замечая Эльвиру, которая явно подавала ей какие-то знаки.
Боясь, что толпа заметит ее растерянность, Эльвира вновь заговорила в микрофон, стараясь привлечь внимание гостей к себе:
— Что ж, это просто потрясающая новость! Моего сына не смогла остановить даже боливийская революция. Если позволите, я уделю ему несколько минут.
