Но ей было жалко и себя тоже. Любовь Харви к Маргарет оказалась так глубока, что выдержала испытание временем.
Небо стало пурпурным, как цветы растений, увивающих веранду. В воздухе стоял густой аромат жасмина, птицы запели громче, как будто хотели сполна использовать время, оставшееся до наступления темноты.
– Милая Джоан, – сказал Харви, целуя ее в висок. – Ты очень преданная жена.
– Какое ужасное совпадение! – грустно сказала она, подняв на него полные сострадания глаза. – Если бы я была более чуткой, то поняла бы: что-то идет не так...
– Бог мой, Джоан! – воскликнул он голосом, в котором прозвучало сожаление. – Неужели ты всегда будешь доставлять радость другим и никогда себе самой?
– Я доставляю себе радость, – ответила она, краснея, и, привстав на цыпочки, поцеловала его в губы. – Теперь видишь? – вызывающе спросила она.
– Ты очаровательна, – со вздохом пробормотал он. – Может быть, войдем в дом?
Джоан кивнула, и рука об руку они направились к веранде.
В этот вечер Харви был так внимателен к ней, так нежен, что Джоан чуть было не призналась, что любит его.
Ложась в постель, она чувствовала себя на вершине счастья, даже несмотря на то что Харви решил провести следующий день в ближайшем городке и решительно отказался взять ее с собой. Ему нужно некоторое время побыть одному, пояснил он.
На следующее утро, гуляя по саду и напевая что-то себе под нос, Джоан зашла дальше, чем обычно, и безнадежно заблудилась. Однако, найдя тропинку, которая, по ее понятию, должна была привести к дому, уверенно двинулась вперед и вскоре вышла на открытое место.
Посередине заросшей травой лужайки стояло длинное, низкое здание, которое, должно быть, когда-то являлось частью сахароварни. Движимая любопытством, она подошла поближе и попробовала открыть дверь. Та была надежно закрыта, и Джоан заглянула в окно. От изумления глаза ее широко открылись.
Странно! Один угол помещения был завален чьими-то пожитками: мужской одеждой, ящиками с бумагами, семейными фотографиями в рамках... Еще там был большой, написанный маслом портрет прекрасной темноволосой женщины с таким милым и приветливым лицом, что Джоан даже улыбнулась ей в ответ. Заинтригованная, она двинулась вокруг здания и наконец нашла окно, в которое можно было влезть.
– Ну, кто же ты такая? – с любопытством пробормотала она и, желая получше рассмотреть картину, подошла поближе к сложенным в кучу вещам. На раме была укреплена маленькая позолоченная табличка. Опустившись на корточки, Джоан прочитала надпись: Маргарет. У нее вырвался крик: – Маргарет Риордан!
