Наступила долгая пауза, и она покраснела.
— Прости. Я болтаю слишком много. Так всегда, когда я нервничаю.
— С чего тебе нервничать? — он посмотрел ей в таза.
Она нерешительно улыбнулась — он смеется? Она уже сказала, что никогда этим не занималась раньше.
— Я боюсь потеряться в кровати, — неловко пошутила она, и он тихо рассмеялся.
— Уверяю, у тебя не будет шансов, дорогая.
Эмили почувствовала, что ее напряжение выросло до предела.
Почему он не целовал ее?
Разве не для этого он пригласил ее в пустыню? А теперь совсем не прикасается к ней.
Все ее тело мучительно ждало его.
А он все еще не двигался.
Посмотрев в его мерцающие черные таза, она поняла, что ошиблась, — он играл с ней.
Он был настолько красив, что она просто хотела смотреть на него не отрываясь и прикасаться…
— Итак, Эмили, расскажи мне о своих самых безумных фантазиях.
В этот момент все ее безумные фантазии включали его и кровать, которая ждала их. Что дальше — неясно, у нее не было опыта для выражения своих желаний, но она хотела, чтобы он сделал хоть что-то, и побыстрее.
Она пристально смотрела на него, ожидая поцелуя, но вместо этого он поднялся, взял ее на руки и, прошагав через комнату, осторожно поставил на пол рядом с кроватью.
Дрожа от предвкушения, Эмили подняла глаза, и у нее перехватило дыхание от огня, излучаемого его глазами.
Он припал к ее губам с нежностью — полная противоположность их предыдущим безумным поцелуям.
На этот раз он целовал ее неторопливо, почти дразня.
Она положила руки ему на грудь — ее пальцы почувствовали глухой стук его сердца, волнующее тепло его кожи через тонкий шелк рубашки.
Чем дальше он целовал ее, тем сильнее разгоралось медленное пламя, пока все ее тело не воспламенилось от желания.
Скользя длинными пальцами по ее обнаженным рукам, он продолжал целовать ее.
Огонь внутри нее усилился, она почувствовала, как его руки движутся по спине, и вдруг ее платье скользнуло по плечам и упало.
Эмили ахнула, но не успела произнести и слова, как, взяв ее на руки, он положил ее в центр кровати и опустился сверху.
Она почувствовала тяжесть его тела. Поцеловав ее горячо и сильно, он скользнул рукой по ее горячей коже и прикоснулся к груди.
Сняв лифчик непонятным для нее способом, он посмотрел на нее сверкающими черными глазами.
— Ты создана для удовольствия, — сказал он хрипло, опуская голову и прикасаясь губами к ее груди.
При первом же прикосновении она выгнулась и вскрикнула, потрясенная силой ворвавшихся в нее чувств. А он продолжал творить чудеса.
