Разумеется, она вся в тревоге. Марк Данверс значил для нее больше, чем собственная гордость.
– Едва ли он станет меня слушать.
Мать, все еще красивая лицом, нахмурилась:
– Ты не хочешь налаживать с ним отношения, верно? Прошло уже почти двадцать лет, неужели ты не можешь его простить?
Маркус не хотел обсуждать с ней эту тему. Особенно сейчас. Она и так была расстроена, и он не хотел усугублять ситуацию. Жаль, но он не мог восстановить ту связь, то чувство единения, которое было между ними когда-то – то, что сломал его отец. Он даже не знал, с чего начать.
Когда он смотрел на отца, то видел лишь человека, который вел двойную жизнь, походя травмируя всех, кого вовлек в свою бесчестную игру ради собственного удовольствия. Перед ним был тот, чьи убеждения не допускали развода, но позволяли больше десяти лет поддерживать связь вне брака. Удобная позиция.
Маркус любил мать и сносно относился к Марку, но уважать отца он не мог.
– Я поговорю с ним, – сказал он, чтобы избежать конфронтации.
Мать улыбнулась с явным облегчением:
– Спасибо. Твои брат и сестра уже в пути, но им предстоит перелет, и кто знает, когда они прибудут.
Забавно, но сводные брат и сестра куда легче приноровились к той роли, что стала играть в их жизни его мать, чем Маркус. Он так и не смог до конца смириться с решением матери выйти замуж за Марка. Может, так случилось потому, что дети Марка от первого брака успеливырасти и покинуть отчий дом до того, как умерла их мать и ее место заняла мать Маркуса.
Кроме того, мать его была заботливой, со щедрым сердцем женщиной, невзлюбить которую очень трудно. Она никак не соответствовала тому образу, который возникает у большинства людей при слове «любовница».
Войдя в палату, Маркус застал отца сидящим на кровати. Он выглядел так, словно ничего не произошло: так и лучился энергией и даже в стандартной больничной рубашке, в которой любой другой смотрится глупо и жалко, не утратил властности и достоинства.
– Итак, твоя мать тебя вызвала. Я надеялся, что она тебе позвонит.
– Ей необходимо, чтобы с ней рядом кто-то был.
– Верно. – Глаза у Марка были того же цвета, что и у Маркуса, но этим сходство с отцом исчерпывалось. – Я заставил ее переживать.
– Ты должен лучше о себе беспокоиться. – Он не хотел этого говорить, слова сами выскочили.
Он хотел сказать, что мать его без Марка потеряется в этой жизни. Но отец решил, что Маркус волнуется о его здоровье, и явно был этому обрадован.
