Его желание не было фальшивым. Она почувствовала это, когда они целовались. Он так же отчаянно хотел ее, как и она его.
А что, если он не блефовал, предлагая ей переспать с ним за то, что он не расскажет о ее прошлом Клайну? Неужели она только что подписала себе приговор, отказавшись поехать с ним?
Она не могла принять такое предположение. Маркус на это не способен. Он не был скользким и мерзким. Не был жабой. Возможно, он эгоист. Он мог быть надменным, чертовски уверенным в своем неотразимом обаянии, и у него были на то причины. Но он не шантажист. Что-то другое должно было произойти. Что-то, чего она не понимала.
Ладно. Он действительно ее хотел. И этот факт дарил ему столько же удовольствия, сколько можно получить, съев полную тарелку металлической стружки. Ему не нравилось это его нелепое желание, и тут, кстати, обнаружилось, что она и воровка, и лгунья. Она объяснила ему, почему так поступила, но едва ли он принял ее объяснения. Он не понял, почему она не обратилась к нему.
Как она могла ему растолковать то, что сама не осознавала? Она была в отчаянии – оказалась беспомощной перед болезнью сестры и шокирующим фактом собственной беременности. Столько раз за прошедшие месяцы она корила себя за сделанный выбор, но изменить уже ничего нельзя.
Возможно, шантаж – это тот способ, с помощью которого он мог бы заманить ее в постель, не подвергая испытанию собственную гордость. Может, сама мысль отом, чтобы иметь с ней нормальные отношения, пусть даже основанные на стремлении к сексуальному разнообразию, настолько ему претила, что он должен был изобрести какой-то иной, лишенный эмоций способ, чтобыполучить желаемое. Вероника покачала головой, чтобы прогнать угнетающие мысли, и отомкнула замок.
Она явно неправильно поняла чувства Маркуса полтора года назад. Он был потрясен тем, что она не поделилась с ним своими проблемами. Так отчего она думает, будто лучше понимает его мысли и мотивы сейчас?
– Как все прошло? – Дженни, свернувшаяся калачиком в углу дивана, подняла глаза от книги.
Вероника поставила сумочку на туалетный столик возле двери.
– Отлично.
Она не могла сказать сестре, что Маркус пытался шантажом заманить ее в постель, а она старалась оправдаться перед ним за сделанное в другой жизни. И пусть по земным меркам прошло всего полтора года, но в метафизическом смысле, с тех пор как она была подругой Маркуса, прошла вечность.
– И куда вы, ребята, ходили?
Вероника прошла на кухню и налила себе стакан воды.
