Что за жестокая шутка провидения заставила Джорджа Клайна нанять топ-менеджера «Си-ай-эс» в качестве консультанта по стратегии расширения компании? «Да, ври больше, – спорил с Вероникой внутренний голос. – Можно подумать, ты не хотела его снова увидеть. Или не тосковала по его ласкам с того самого дня, как уехала из Портленда».
Сколько раз со времени возвращения из Франции, садясь за руль, она боролась с искушением выехать на шоссе 1—5 и добрых четыре часа гнать на юг лишь ради того, чтобы его увидеть! Сколько раз представляла, как, спрятавшись за кустом у ограды жилого комплекса, в котором он жил, дожидается его появления! Лишь бы украдкой взглянуть на златовласого красавца, которого любила. И оставила.
Даже в самых смелых фантазиях она ни разу не мечтала заговорить с ним. Так далеко воображение ее не простиралось.
Она предала его, и он этого никогда не поймет и не простит. Если бы он ее любил, она могла бы все ему объяснить. Но она не верила в это. Иначе просто пришла бы к нему и попросила помочь решить ее проблемы. Но отношения их базировались только на физическом влечении, по крайней мере с его стороны. Он расставил все точки над i в самый первый раз, когда у них случился секс. Никаких оков. Никаких обязательств.
То, что она совершила, она сделала потому, что была связана обязательствами, о которых невозможно забыть. На ней лежала ответственность. Ее не скинешь с плеч, как надоевшую ношу. И она должна была исполнить свой долг, даже если цена тому – утрата любимого. Так оно и произошло. Она его потеряла.
Увидев Маркуса, Вероника подавила неуместную радость. Это труда не составило, если принять во внимание обстоятельства их встречи. Стоило ей на секунду встретиться с ним взглядом, как почти панический ужас объял ее. Страх, что он может проинформировать руководство о ее прошлых «заслугах», овладел ею настолько, что она едва не лишилась чувств.
Вероника не могла позволить себе потерять эту работу. Ей нужны были деньги и социальные льготы, для того чтобы содержать семью. О которой Маркус и представления не имел. Он не хотел знать ничего о настоящей Веронике Ричардс, когда они были любовниками, и она сомневалась, что за восемнадцать месяцев что-то изменилось.
Сейчас наверняка он испытывал еще меньше желания ее узнать. Потому что теперь считал ее женщиной без чести, способной без зазрения совести переметнуться на сторону того, кто больше заплатит.
Вероника прижимала к груди папку с отчетом, прикрываясь ею, словно щитом.
