Хорошо, хоть яд подействовал не сразу, позволив удрать с тонущего корабля. Силясь сохранить сознание, Конан заставил себя встать. Он окунул лезвие меча в море, смывая застывшую коркой кровь; вряд ли вода могла повредить его клинку – клинку, выкованному из лучшей акбитанской стали. Мокрое лезвие засверкало на солнце. Скрежеща зубами от боли, Конан сделал на опухшем предплечье три глубоких пореза и сунул руку в воду. Варвар тут же почувствовал острую боль – это соль выжигала отраву. Вытащив онемевшую руку и хорошенько встряхнув ею несколько раз, он принялся сосать и сплевывать яд до тех пор, пока язык не перестал ощущать горький привкус зелья. Но даже вычистив рану от заразы, он чувствовал слабость и тошноту: разгоряченная от работы кровь разнесла яд по всему телу. Открыв глаза, он увидел над собой облака, собиравшиеся в тяжелые тучи. Ветерок пробежал по плоту, обдавая киммерийца прохладой.
Конан попытался сфокусировать зрение, узнавая все признаки надвигавшегося шторма. Собрав остатки сил, он обмотал себя веревкой, пропустив ее между досками и затянув узлы как можно крепче. Затем поглубже вонзил меч в дерево и тут же упал в изнеможении. Он знал, что его ждет серьезное испытание, однако особенно по этому поводу не расстраивался. Тропические шторма кончались так же внезапно, как и начинались; он прошел через тысячу их на суше и на море.
Не сводя глаз с чернеющего неба, Конан сражался с коварным действием яда. Однако пурпурный лотос взял свое. В глазах потемнело… или это вокруг сделалось настолько темно? В следующий миг он погрузился в глубокий тяжелый сон.
Конан проснулся, чувствуя под собой теплый песок. Яркое солнце заставило его зажмуриться. Проморгавшись, он увидел узкую полоску берега, отделявшую его от моря. Спину резала тугая веревка, до сих пор крепившая тело к толстому бревну – единственному во всем поле зрения. Видимо, пока он спал, шторм все-таки разбил убогий плот и выбросил чудом уцелевшего мореплавателя на берег.
Он окончательно проспался. Яд выветрился, и даже порезы на руке, подсушенные жарким солнцем, стали затягиваться. Не считая сухости во рту и грызущего голода, он чувствовал себя лучше, чем за последние несколько дней. Ночные кошмары больше не беспокоили, и, что важнее всего, он был на твердой земле. Даже меч, дрейфовавший на той же доске, благополучно достиг берега и был теперь под рукой.
Конан огляделся вокруг в поисках хоть какого-нибудь ориентира, однако раскинувшийся перед ним ландшафт казался абсолютно незнакомым. Искрящаяся голубая вода живописно гармонировала с чистым коралловым песком, простиравшимся повсюду, насколько хватало взора. Позади возвышалась сплошная стена высоких зеленых деревьев, толстые основания которых утопали в густой траве и кустарнике. Чуть склонившиеся стволы плавно покачивались на полуденном ветру.
