и делают нам скидку. Я могу рассказать тебе о том, что у нас здесь происходит. Меня зовут Ленни Доницетти. Меня прозвали здесь Донни. А ты сын Дома Конте, ведь так, малыш?
Пат утвердительно кивнул, удивляясь, откуда Доницетти раздобыл эту информацию.
Сам пост показался ему несложным. Он наизусть знал здесь каждую витрину, но с ужасом ожидал момента, когда столкнется с кем-нибудь, знакомым с дней "гражданки".
Некоторые люди, которых он по-соседски знал в лицо, проходя мимо, смотрели на него с удивлением. Они как бы пытались связать знакомое лицо с каким-то воспоминанием. Но никто не заговаривал с ним.
В восемь часов Пат позвонил в участок и сообщил, что идет обедать к Паолуччи на Малбери. Он появился там на несколько минут раньше Доницетти, но официант с орлиным носом, обращаясь с ним так, будто знал о его приходе, провел его к маленькому столику в глубине длинного, ярко освещенного зала.
– Подожди здесь, сынок. Донни скоро будет. Хочешь почитать газету? А выпить? Стакан вина?
Пат ответил, что просто подождет. Сел и стал заполнять ежедневный журнал неинтересными подробностями своих обходов вплоть до этого часа. Казалось, что во время дежурства он ничего не делал. Но, когда его действия были добросовестно зафиксированы, все стало выглядеть так, как будто это был напряженный, хотя и не очень впечатляющий вечер.
Он прогнал нескольких пьяниц, заснувших у входов в рестораны. Заметил номер подозрительного "кадиллака", три или четыре раза подряд объехавшего квартал. Подсказал группе туристов, как добраться до Чайнатауна. Обязал смотрителя многоквартирного дома вынуть разбитые стекла из окна одной квартиры. Помог малышу поймать его удравшего щенка. Проверил ручки дверей на всех лавках, закрывавшихся на ночь в его секторе, и визуально проконтролировал сквозь окна их внутренний вид.
Посоветовал мужу, пытавшемуся взломать дверь собственной квартиры, забаррикадированную, видимо, его супругой, пойти куда-нибудь протрезвиться, пригрозив забрать его в участок за нарушение общественного порядка. Мужик среагировал на форму Пата и, спотыкаясь, начал спускаться по лестнице, пьяно бормоча себе под нос:
– Вернусь позже. Убью эту суку. Поганая, долбаная шлюха!
Как только он исчез, дверь, все еще закрытая на цепочку, немного приоткрылась. В щелку на Пата уставилось залитое слезами и потеками макияжа лицо, обрамленное светлыми у концов, но черными у корней волосами. Он смог разглядеть, что на ней были только желтые трусики-бикини и белый лифчик. Часть тела, ограниченная щелью шириной в шесть дюймов, выглядела крепкой и здоровой. Живот был гладким, розовым, без морщин, с глубокой впадиной пупка. Пат засомневался, действительно ли перед ним была шлюха.
