Трудно сказать, откуда пошла молва о монахах как о чрезвычайно нечистоплотных людях. Правда, некоторые из них действительно заходили далеко в своем стремлении к умерщвлению плоти таким способом. О св. Бенедикте Аньянском рассказывали, что «множество вшей ползало по его шероховатой коже, пожирая его тело, истощенное постами». Но это следует признать чем-то совершенно исключительным, вроде рекорда, как в спорте. Говорили еще, что он никогда не мылся. Это позволяет предположить, что так вел себя только он один, иначе, в чем же тогда заключалась его заслуга? Впрочем, компетентный ученый Кальме в своем «Комментарии к Уставу св. Бенедикта» едва ли выражает симпатии к бане (но это XVIII век). Он с удовольствием перечисляет свидетельства недоверия монахов к гигиене тела: цистерцианцы отлучали от причастия того, кто мылся без разрешения (но речь здесь шла об общественных банях, пользовавшихся дурной репутацией). Картезианцам запрещалось купаться в реках и прудах (то есть опять-таки публично, тогда как они имели воду в кельях). Монахам Монте-Кассино позволялось мыться только в крайних случаях, для чего требовалось разрешение генерального капитула! Пожилые монахи конгрегации Бурсфельда ходили в баню четыре раза в год, а молодые – два раза. Монахи Гирсау мылись два раза в год. В других местах мылись на Рождество, на Пасху и Пятидесятницу. В Фарфа мылись ежемесячно. Те же правила касались и монахинь, соблюдавших устав св. Августина. И лишь больные имели право помыться, когда только почувствуют такую необходимость.
Дом Кальме радуется, что бани были редкостью. Он объясняет это тем, что нательное белье монахи могли стирать сколько угодно. В прежние времена монахи спали одетые, не снимая своих грубых шерстяных одеяний, поэтому грязь, запах, кожные заболевания были обычными явлениями. Теперь же, утверждает он, нательное белье изменило ситуацию. Желая опереться на авторитет, Кальме цитирует св. Иеронима, который предписывал не стремиться к горячей бане тем, кто хочет потушить «жар плоти холодом поста».
К этому предубеждению, порожденному стремлением к умерщвлению плоти (ибо, в отличие, например, от хиппи, монахи всегда рассматривали телесную нечистоту как испытание), добавлялся также тот факт, что в обществе убежденных «холостяков» неизбежно пропадает вкус к чистоте, но это, скорее всего, было реакцией на скрупулезную регламентацию, которую так тщательно внедряли сборники обычаев. В конце концов, вся эпоха Средневековья пронизана подобными упреками (даже в сравнении с веком Людовика XIV); и если некоторые тексты рекомендуют мыться летом и осенью, то в них не упоминается зима или, что любопытно, весна; да и советуют они мыться только один-два раза в месяц людям в возрасте после 36 лет.
