Как обычно, забирать нужно было одну коробку – ту, что предназначалась Питу Гиггсу на седьмом маршруте. Когда я вернулся с ней в «УниФур», Джонатан раскрыл наконец рот:
– Ничего, что я спрашиваю? – спросил он. – Но разве не запрещается перевозить грузы в кабине?
– Это не груз, – ответил я. – Это тортик.
– Но все равно…
– Послушай, – сказал я. – Ты об этом не беспокойся. Про одну коробку никто ничего спрашивать не станет, а если и спросят, я возьму на себя всю ответственность, ладно?
– Ну, если ты так уверен…
– Еще б не уверен. Начальство такие вещи не волнуют. Их единственная забота – чтобы фургоны не нарушали график, чтобы все загруженное совпадало с выгруженным. Их интересует только это, а потому расслабься и катайся, как все остальные.
– Хорошо, – сказал Джонатан. – Попробую.
– И не забывай, что за это удовольствие тебе платят.
От моего последнего замечания он улыбнулся, и по тому, как он откинулся на спинку, я понял, что ему стало легче. Время вскоре двинулось к полудню, а мы уже были на пути в «Ватный город» – катились по Кольцевой с большим запасом времени, так что можно было поразмышлять о преимуществах жизни в Схеме. В конце концов, что бывает приятнее прогулки в «УниФуре» ясным весенним утром? О, я признаю: машины эти маломощные и дребезжат, а вся новизна поездок в них стирается после нескольких лет за баранкой. Но все равно, поймав отражение своего транспортного средства в стеклянных панелях какого-нибудь конторского здания, я то и дело вспоминал, что лучше способа зарабатывать на жизнь и быть не может.
Ибо, вне всяких сомнений, «УниФур» – великолепное творение! Выкрашенный в уникальный цвет вороненой стали, с серебряными эмблемами, тупоносым профилем, с подножками и хромированной решеткой радиатора он стал прославленным символом нации! Его все любят и повсюду узнают! Более того, он служит выражением великой идеи, которая не только успешно осуществилась, но и призвана была успешно осуществиться!
При всем вышесказанном оставались те, у кого страсть к «УниФурам» заходила слишком далеко. Выехав на подъем дороги, я заметил группу людей, сидевших на бетонной опоре с блокнотами в руках. Когда мы проезжали, они пристально в нас вглядывались.
– Кто это? – спросил Джонатан, когда я ему их показал.
– Энтузиасты. Им нравится записывать номера.
– Я думал, это делают только детишки.
– О-о нет, – сказал я. – Эта публика относится ко всему очень серьезно. Графики движения известны им лучше, чем нашему начальству, а у некоторых даже есть собственные фургоны.
