Зал, в котором принимали послов, оказался прямо-таки битком набит вооруженными римлянами. Оба воина, сопровождавшие Овазия и Лигийца до кресла Октавиана, несли в руках по мешку. Остальная свита сгрудилась у дверей. В пяти шагах от кресла послы остановились.
Овазий поднял правую руку с раскрытой ладонью. Лигиец повторил его жест.
– Приветствую тебя, благородный Гай Лициний Октавиан. Перед тобой послы Совета: Овазий сын Деифоба, воина, сраженного твоими легионерами в Черной долине, и Седейя сын Завада, носящий прозвище Лигиец, приведенный в нашу страну торговыми людьми. Волю Совета ты узнаешь из письма, – юноша достал из-за пояса футляр, из него – свиток, перевязанный и прошитый шерстяной нитью пурпурного цвета, концы которой скрепляла печать из светлого воска, замер, ожидая ответных слов римлянина.
Тот небрежно протянул руку:
– Приветствую столь значительных лиц. Что ваш Совет может сообщить нам?
Сделав несколько шагов, Овазий преклонил перед полководцем неприятелей колено, передал ему свиток.
Октавиан взял письмо, разорвал нить, но не развернул свиток, а спросил у поднявшегося воина:
– Здесь все, что твой Совет желает передать нам?
– Нет, – ответил Овазий. – К письму прилагаются дары, но вручить я их должен лишь после того, как в нашем присутствии вслух будет зачитано письмо. Кроме даров, я кое-что добавлю на словах, но опять-таки только после прочтения письма.
Октавиан пробежал текст глазами, усмехнулся:
– Варвар знает, что написано в письме?
– Я был на Совете, а под письмом, при желании, можно увидеть мое имя.
– Но я не вижу подарков и не слышу того, что ты должен доставить на словах.
– Мне приказано передать дары и пересказать слова только после того, как письмо будет прочитано вслух. Иначе твоим приближенным будет неясен смысл даров и слов, сказанных мной.
Октавиан передал свиток секретарю:
– Читай, Эвфорион.
– «Благородному Гаю Лицинию Октавиану, великому сыну великого Рима, по поручению Совета и от его имени Лиина, гадалка из терновой рощи, шлет горячий привет…»
– Девчонка?!
Лигиец отыскал взглядом воскликнувшего, сказал надменно:
– Гай Лициний Октавиан, вели замолчать этому беглому рабу, а если благородным римлянам что-то непонятно в письме Совета, я с великой радостью объясню им все, что их заинтересует.
– Объясни, – с недовольной гримасой позволил Октавиан.
– Лиина, благородный Гай Лициний Октавиан, – начал Лигиец, – родовое имя. По римским обычаям дочь носит имя отца, по обычаям земли, из которой родом госпожа, все женщины одного рода носят одинаковые имена. Вроде бы ничего непонятного. На земле существуют и более странные обычаи.
