– Не надо, не надо, – простонал он, когда она довела его до самой грани во второй раз, только затем, чтобы вновь отступить, вынуждая и его отступить с ней вместе.
– Но я думала, что тебе так нравится, дорогой, – поддела она, задыхаясь.
– Я тебе покажу «дорогого» , нахалка ты маленькая.
Как он ухитрился так быстро переменить положение их тел, она понять не смогла, но вдруг оказалась распростертой на спине – раскинутые руки сжаты в жестких тисках, тело пригвождено его тяжестью.
– А теперь поглядим, кто тут главный, – прорычал он.
– Да, поглядим, поглядим, – лукаво парировала она, с жестокой решимостью действуя своими внутренними мускулами, быстро и яростно увлекая его за собой в бездну.
Иви и Георгос завтракали: она – в купальном халате, а он – в белых боксерских трусах, когда зазвонил телефон. Звук показался таким чужеродным, что какой-то миг они обменивались удивленными взглядами.
– Администратор, наверное, – сказал Георгос после второго звонка. – Я им звонил, пока ты была в душе, и просил приготовить счет. Хотят, наверное, уточнить количество шампанского, которое мы проглотили.
Он поднялся и по красному ковру пошел к телефонной столику. Иви с обожанием смотрела на его огромное тело, еще недавно нагонявшее на нее страх. Она полюбила все, что в нем есть даже эти устрашающие и властные манеры.
Теперь, если он рявкнет на нее, если неодобрительно нахмурится, отдаст грозное приказание, она уже не будет трястись от страха, а улыбнется про себя. Потому что он только лает, но не кусается, ее муженек. Страстен, да. И плотского в нем много, о чем предупреждала ее мать. Но агрессивный и порою тяжелый характер скрывал привязанность и нежность, которые ему не всегда удавалось спрятать. Иви не представляла, что когда-нибудь будет его бояться.
Ее размышления прервал внезапный возмущенный возглас:
– Ради Бога, Рита, вы сами не могли это уладить? Вряд ли я могу расценить пересмотр предельного срока подряда как крайне неотложное дело.
Когда Иви бросила в его сторону удивленный и, вероятно, слегка укоризненный взгляд, он подмигнул ей, одновременно продолжая распекать несчастную Риту. Иви не переставала удивляться.
– Придется мне, видно, прерывать медовый месяц, – заявил он, раздраженно прищелкнув языком. – Если вы так демонстрируете свои организаторские таланты, мадам, то я, пожалуй, пересмотрю вопрос о вашем повышении. Нет-нет, уже поздно, я не могу на вас надеяться. Буду у себя к часу. Постарайтесь находиться на месте, а не в поисках этих мерзких сандвичей с деревенским сыром, которыми вы только и питаетесь.
